Высота ли, высота поднебесная,
     Глубота, глубота акиян-море,
     Широко раздолье по всей земли,
     Глубоки омоты днепровския.
     Из-за моря, моря синева,
     Из глухоморья зеленова,
     От славного города Леденца,
     От того-де царя ведь заморскаго
     Выбегали-выгребали тридцать кораблей,
     Тридцать кораблей един корабль
     Славнова гостя богатова
     Молода Соловья сына Будимировича.

        Искомые   ключевые  слова  здесь:  название  заморского
(заокеанского) города - Леденец и имя главного героя - Соловей,
которого   П.Н.Рыбников,  вопреки  распространенному  и  поныне
мнению, считал одним из самых древних былинных  героев.  Былина
из Сборника Кирши Данилова вдохновила в свое время Пушкина: для
"Сказки о царе Салтане" он заимствовал оттуда  название  города
Леденца.  Ритмика  "Сказки"  продиктовала  Пушкину  ударение на
последнем слоге. Ритмика былины о  Соловье  Будимировиче  иная:
она   требует   ударения   на   первом   слоге..   Одновременно
обнаруживается  и   действительный   смысл   названия   города,
образованного  от слова "лед". Леденец - значит, Ледяной. Город
с таким названием (тем  более  имеющим  обобщенно-символический
смысл)  не  может  находиться  на  юге.  Это  же подтверждает и
поморский вариант старины, приводимый Б.В.Шергиным,  где  прямо
поется:  "Из-за  моря, моря Студенного" (то есть имеется в виду
Северный Ледовитый океан).
        Северные   старины   содержат   множество   намеков  на
гиперборейские времена. Например, кочующий "космический" рефрен
все из той же былины о Соловье Будимировиче:

     Чудо в тереме показалося:
     На небе солнце - в тереме солнце,
     На небе месяц в тереме месяц,
     На небе звезды - в тереме звезды.
     На небе заря - в тереме заря
     И вся красота поднебесная

       Говоря  современным  языком, описанное больше напоминает
обсерваторию или планетарий, чем русский терем.  И  сами  собой
напрашиваются    аналогии    с    древнейшими    "космическими"
петроглифами, высеченными на скалах Онежского озера. Известен и
прозаический  вариант  описания  "чуда в тереме". Самая ранняя,
"доафанасьевская" публикация популярной  русский  сказки  "Семь
Симеонов"   в   сборнике   И.П.Сахарова  содержит  подробности,
отсутствующие  в  других  записях.   В   воображении   читателя
воспроизводится  все  тот  же необыкновенный терем в тридевятом
(читай, гиперборейском) царстве, куда попадают братья, переплыв
Окиян  море  глубокое:  "Как  и  тот  ли терем изукрашенный был
красоты несказанныя: внутри его,  терема  изукрашенного,  ходит
красно  солнышко,  словно  на  небе.  Красно  солнышко  зайдет,
молодой месяц по терему похаживает, золоты рога на все  стороны
покладывает.  Часты  звезды  изнасеены  по стенам, словно маков
цвет. А построен тот  терем  изукрашенный  на  семи  верстах  в
половиною; а высота того терема несказанная. Кругом того терема
реки текут, молоком изнаполненные, сытой медовой  подслащенные.
По  всеим  по  теим  по  рекам мостички хрустальные, словно жар
горят. Кругом терема стоят зелены сады, а в зеленыих садах поют
птицы  райские  песни  царские.  [Ни  дать  ни  взять, типичная
картина "золотого века" на Крайнем Севере в  передаче  русского
сказителя!  -  В.Д.].  <...>  От  красна  крылечка
белостекольчата  лежат  ковры  самотканные,  а  по  тем  коврам
самотканным ходит молода княжна, Елена Прекрасная."
       О Елене Прекрасной вообще разговор особый. Она - героиня
не одних только древнегреческих легенд, но  и  русских  сказок,
куда,  надо  полагать,  попала не потому, что русские сказители
слышали о Гомере, а потому, что и  у  "Илиады",  и  у  русского
фольклора  в данном плане был один общий источник, восходящий к
гиперборейским временам. Дочь Леды и Зевса, явившегося к ней  в
образе  Лебедя  -  носителя древнего доиндоевропейского тотема,
виновница  Троянской  войны  вылупилась  из  яйца,   снесенного
матерью.   Уже   одно   это   свидетельствует   о   доэллинском
происхождении образа Леды и ее  детей.  В  имени  Леды,  тайной
возлюбленной Зевса - Лебедя закодировано северное происхождение
и самой легенды и ее образов. В основе имени Леды лежит  корень
"лед".  Леда  дословно  означает  "Ледяная"  - далекий прообраз
Снегурочки. Имя самой Елены, как и этноним "эллины", восходит к
названию   тотемного  животного  евразийских  народов  "олень":
первоначально оно звучало как "елень" и  произошло  от  другого
всем  хорошо  знакомого  слова - "ель", "елка" (в древнерусских
текстах и вплоть до XIХ века греки-эллины именовались "елины").
       В  прошлом,  когда племенная принадлежность, родственные
связи  и  брачные  союзы  обозначались  по  тотемам,  лебединая
ипостась Зевса, в соответствии с реконструкцией первоначального
смысла, не могла означать ничего другого, кроме  принадлежности
к  тотему  лебедя.  Сказание о Леде появилось во времена, когда
греки и славяне представляли этническую целостность, а их языки
были   нерасчленены.   Отсюда   в   именах  многих  Олимпийских
персонажей  корни,  близкие  к  русским:  Крон  (ср.:  "крона",
"корона"), Зевс (ср.: "зев" в смысле "рев" - см. Словарь Даля),
Гера (Яра), Гермес (Ярый, т.е. весенний, Месяц), титанида  Лето
-  мать  Аполлона  и Артемиды (ср.: "лето" - время года), нимфа
Майя - мать Гермеса (ср.: месяц "май") и др. Предание о Леде  -
Ледяной  царевне  могло родиться лишь в тех климатических зонах
и, соответственно, географических территориях, где льды  играют
не  последнюю  роль.  Понятно, что это не могла быть территория
древней (или современной)  Греции.  Следовательно,  образ  Леды
возник  в  северных  широтах, задолго до переселения прапредков