цели было переработано несколько тонн апатита.
   Первый этап борьбы за 61-й элемент имел ничейный результат. Нельзя было
даже принять предложенное название "циклоний".

   Нептуний

   Если не  учитывать  предстоявшую  идентификацию  61-го  элемента, то  к
началу  40-х  годов  были известны все  92  элемента периодической  системы.
Свободных  клеток  в  ней  уже  не было.  А  как обстояло дело  со  спорными
элементами по другую сторону  урана? После распутывания вопроса с продуктами
деления урана  от прежних "трансуранов" не  осталось почти  ничего.  Имелось
лишь  одно-единственное  исключение: изотоп  урана  с  массовым  числом 239,
обнаруженный Отто Ханом с сотрудниками еще в марте 1936 года,  был истинным.
Хотя это  был  не  новый  элемент, но  он излучал  бета-лучи, следовательно,
должен был переходить в следующий, 93-й элемент.
   Как  мы  уже знаем, исследователи из  Берлин-Далема не обнаружили  93-й
элемент, потому что они  располагали лишь слабыми источниками нейтронов. Они
и не искали его  более.  Ведь  ученые считали, что  идентифицировали  другой
представитель элемента 93-- экарений. В то время они еще не подозревали, что
это были ложные трансураны. Примешалась, конечно, и неудача: ведь Отто Хан и
его  сотрудники уже  тогда  могли бы  получить определимое  количество 93-го
элемента  после длительного облучения  нейтронами больших  количеств  урана.
Позднее,  оценивая "почти  трагическую  путаницу",  которой тогда  были  все
охвачены, Отто Хан сказал: "Тут  от нас ускользнула Нобелевская премия". Ибо
американцы  Мак-Миллан и  Абельсон  были  удостоены  Нобелевской  премии  за
открытие 93-го элемента, о котором они дали знать 15 июня 1940 года.
   Как же пришли к  открытию элемента 93, означавшему прорыв в неизвестную
область  химии? После опубликования  работ Хана и  Штрасмана  о делении ядра
американский физик Эдвин Мак-Миллан захотел определить  пути пробега богатых
энергией осколков урана. В Беркли  для этого он располагал в основном  тремя
вещами: циклотроном, некоторым количеством соли урана и... пачкой папиросной
бумаги.  Циклотрон  работал  как  источник нейтронов:  разогнанные  дейтроны
падали на бериллий и высвобождали поток нейтронов, во  много раз превышающий
тот,  что  могли  получить Хан и Штрасман. Мак-Миллан смочил первый листочек
папиросной бумаги раствором соли урана  и направил на него поток  нейтронов.
Листочки, лежащие под ним,  должны были  уловить разлетающиеся на  различные
расстояния продукты деления.
   К своему  удивлению, американский физик нашел два источника активности,
резко отстоящих  от других продуктов деления, с периодами полураспада 23 мин
и 2,3 дня. Уже известно было вещество с периодом полураспада 23 мин. Это был
найденный Ханом  [239]U. Другие  атомы, распадавшиеся  с периодом
полураспада 2,3 дня,  могли, как заключил Мак-Миллан, принадлежать продукту,
образующемуся  из  бета-излучателя,  то  есть из [239]U, а именно
новому элементу 93.
   Будучи физиком, Мак-Миллан чувствовал себя  недостаточно  компетентным,
чтобы  установить  химические  свойства  изотопа,  которые позволили бы дать
однозначную  идентификацию  этого элемента. В это время ему попался на глаза
Эмилио Сегрэ. Тот  предложил провести необходимые химические исследования. В
июне 1939 года Сегрэ  доложил о результатах.  Многозначительным является уже
сам  заголовок его  сообщения:  "Неудачный поиск  трансурановых  элементов".
Сегрэ пришел  к  совершенно  отрицательному выводу:  активность  в  2,3  дня
принадлежит не  трансурану,  а редкоземельному элементу, то  есть одному  из
обычных продуктов деления урана.  Лишь  последующие исследования должны были
показать, что даже такой опытный исследователь,  как  Сегрэ,  может  однажды
ошибиться.
   Неудача  не отняла решимости  у  Мак-Миллана. К  счастью, в начале 1940
года  в Калифорнийский университет приехал на  несколько  дней его соученик,
Филип Абельсон, с тем, чтобы провести там каникулы. Однако из отпуска ничего
не  получилось.  Работая  неустанно  день  и  ночь,  Мак-Миллан  и  Абельсон
утвердились во  мнении, что  открыт первый элемент за пределами классической
периодической системы: элемент 93!  Сложный путь открытия привел Мак-Миллана
и Абельсона  к  мысли назвать  этот  элемент,  находящийся по другую сторону
урана,  нептунием. Когда в 1781 году была открыта планета Уран, считали, что
нашли  самую  последнюю  и  наиболее  удаленную  от  Земли  планету.  Однако
планетная  система  постепенно  выдавала  свои  дальнейшие  тайны.   Расчеты
француза Леверье на основе отклонений в орбите Урана показали, что по другую
сторону Урана должна  вращаться еще одна планета.  Леверье точно указал, где
ее  нужно искать. В 1846  году астрономом  Галле была  открыта  на небосводе
новая планета -- Нептун.

   Два атомарных пушечных ядра

   Исследователи,  в  том  числе  и  Отто  Хан, занимались  идентификацией
осколков урана; однако физиков,  прежде всего, интересовала другая проблема:
какой  энергией  вызывалось  поразительное  деление ядра урана  и  каков был
энергетический баланс?
   Благодаря  переписке с профессором Ханом, Лиза  Мейтнер была первой  из
посторонних информирована о делении урана. Об этом еще не  знали даже физики
из  института Отто Хана,  а Лиза  Мейтнер уже размышляла о необычном ядерном
эффекте.  Эту  проблему  она  обсуждала со своим племянником, Отто  Робертом
Фришем.  Фриш,  эмигрант, как и Лиза  Мейтнер,  начал работать  в  институте
Нильса Бора в Копенгагене. Исследователи первыми  дали физическое толкование
эффекта,  открытого Ханом и Штрасманом, и указали, что  такое "разваливание"
на два близких по величине осколка энергетически возможно:
   U + n = Ва + Kr
   Из дефекта массы, возникающего при делении такого  рода, Мейтнер и Фриш
по  уравнению  Эйнштейна  Е  =  тс[2]  рассчитали  энергетический
эффект.  Они получили неправдоподобно большую величину: 200  МэВ  на  1 моль
атома! Такую энергию еще не наблюдали ни в процессах ядерных превращений, ни
тем  более  в  химических  реакциях:  например,  1  моль атома углерода  при
сгорании дает лишь 2 эВ энергии, а 1 моль атома урана при своем делении -- в
сто миллионов раз больше!
   Нильс Бор, которому Фриш сообщил о новом физическом ядерном процессе, в
первый момент потерял дар речи. Затем  великий теоретик  ударил себя по лбу:
"Как мы только могли это просмотреть!"
   26   января   1939   года   в  Вашингтоне  состоялась  конференция   по
теоретической физике, на которую был приглашен и Бор. Он доложил  собранию о
делении  атома  урана.  Не  успел  он договорить  до  конца,  как  несколько
американских  физиков  вскочили, как  ужаленные, со  своих мест. В смокингах
ворвались они в свои лаборатории, чтобы собственноручно  проверить открытие,