оказались предки монголов дун-ху, тюркоязычные хунны и "западные цяны",
предки тибетцев [†10].

В жестокой борьбе с растущим Китаем монголы, тюрки и тибетцы сумели
отстоять свою свободу и создать культуру, приспособленную к их быту, в то
время как "южные варвары" - лесные и горные племена Сычуани, Юннани и
Восточного Китая - были почти полностью истреблены или окитаены. Та же
участь грозила тюркам и монголам, но они, овладев техникой конного боя и
длинных перекочевок, нашли способ избегать губительных китайских вторжений,
скрываясь за Гоби и отдыхая в травянистых степях Халхи или Барги, чтобы с
новыми силами бросаться в смертную борьбу с китайцами за обладание своей
родиной - Ордосом и предгорьями Алашаня или Хингана.

Вековая борьба закалила кочевников и позволила им стать ведущей силой на
всей территории Внутренней Азии [Поэтому главным предметом нашего исследования будут основанные ими
государства и их строй жизни, неповторимый в своем своеобразии.

На юго-западе, на склонах Тянь-Шаня, мы наблюдаем ситуацию, отличную от
обеих предыдущих. Пустыня Такла-Макан, занимающая огромную территорию,
совершенно непригодна для жизни. Центральная часть Джунгарии покрыта
сыпучими песками. Регрессия Балхаша привела к постепенному иссушению
прилегающей степи и сокращению пастбищ. Жизнь на этой территории
сосредоточивается главным образом в оазисах, тянущихся несколькими
цепочками от древнего города Шаша (Ташкент) до оазиса Хами [распоряжении кочевников оставалось немало земель, так как им всегда
принадлежали горные и предгорные пастбища Тянь-Шаня, долины рек Или, Чу,
Черного Иртыша, Тарима и холмистая возвышенность Тарбагатая.

Здесь отношения складывались гораздо более благоприятно для кочевников, чем
на востоке. Разобщенные оазисы не составляли единого государства и
становились легкой добычей кочевников. Больше того, правители оазисов
искали помощи у них против угрожавших им китайцев и арабов. Таким образом,
на западе имелись условия для организации наступлений кочевников, но не для
развития их на месте. Действительно, племена, оттесненные сюда с востока
или возникшие автохтонно, в результате этногенеза, стремились развить
широкое наступление на юг, причем объектами нападений становятся
попеременно Индия и Персия. Отсюда вышли саки, кушаны, туркмены-сельджуки,
карлуки, кыпчаки. Но государства, основанные этими завоевателями, связаны
больше с теми странами Южной Азии, которые подпадали под их власть, чем со
степью, из которой они вышли.

Хозяевами степей Внутренней Азии были тюрки и монголы. Обе эти - вначале
этнические, а потом лингвистические - группы, включавшие в себя много
самостоятельных народов, настолько приспособились к степным ландшафтам, их
хозяйственная деятельность так тесно сомкнулась с процессами,
происходившими в природе, что они стали в известном смысле как бы частью
освоенного ими ландшафта, или верхним, завершающим звеном биоценоза степей.
Их стада вытесняли диких копытных, лишая их пастбищ и воды из
немногочисленных источников. Степные собаки и прирученные орлы истребляли
волков, благодаря чему интенсивно размножались овцы - основной скот
кочевников в евразийской степи. Таким образом, человек заменил собой
крупного хищника, регулирующего обычно в естественных условиях прирост
травоядных животных.

Но кочевник не только не утерял способности к коллективным формам
общежития, к восприятию чужой и созданию своей культуры и сложных форм
организации - родовой, военно-демократической и государственной, но развил
эти способности настолько, что на протяжении 2 тыс. лет успешно вел борьбу
со своими оседлыми соседями. Соотношение сил неоднократно менялось.
Кочевники то ослабевали и попадали под власть оседлых соседей, то набирали
силу и в свою очередь покоряли соседние государства и народы. Наблюдалось
политическое равновесие между кочевниками и оседлыми народами.

Очевидно, причина здесь, как впрочем, и везде, кроется в экономике. Но
экстенсивное кочевое хозяйство зависит только от природных условий, которые
на протяжении двух тысячелетий отнюдь не оставались неизменными.

ВОДА И ВОЗДУХ

Вопрос об усыхании степей Центральной Азии вызвал острую полемику [усыхание в исторический период высказались Г.Е.Грумм-Гржимайло, Н.В.Павлов,
В.А.Смирнов. А.М.Синицын и А.В.Шнитников, против - Л.С.Берг, К.Н.Марков и
др. [†11].

Доводы сторонников теории усыхания не были достаточно убедительно
опровергнуты Л.С.Бергом, но Э.М.Мурзасв привел некоторые интереснейшие
указания, позволяющие по-иному поставить и решить этот вопрос. Он отмечал:
"Недавние исследования Чжоу Кэ-чжена, извлекшего метеорологические записи
из китайских летописей за последние 2000 лет. показали, что можно говорить
только о пульсации климата Китая, но никак не о его тенденции к аридному
типу" [†12]. И.А.Ефремов, занимавшийся изучением палеонтологии Гоби, пишет:
"Нужно отметить признаки более сложного хода процесса опустынивания
Гобийских районов, чем это предполагалось до сих пор. Наступление аридного
климата представляется нам совершившимся недавно. Этот процесс, нужно
думать, происходил двумя этапами, с промежутком сравнительного увлажнения
между ними" [†13].

Необходимо отметить, что все перечисленные нами исследователи, говоря об
усыхании степей, не учитывали несовпадения увлажнения аридной и гумидной
зон и потому не достигли окончательных результатов. Введение принципа
гетерохронности увлажнения с добавочным коррективом на возможное
перемещение путей циклонов в арктическую зону позволяло на
историко-археологическом материале проследить климатические колебания с
гораздо большей точностью.

Главное воздействие на климат северного полушария, в частности Старого
Света, оказывают две воздушные башни. Одна из них стоит над северным
полюсом - это полярный барический максимум. Вторая воздушная башня,
затропический максимум, высится над Сахарой и Аравией. Она образуется чисто