крестился со всем своим народом и получил имя Маргуз (Марк). Об этом
событии был немедленно уведомлен мервский митрополит, к которому поступил
запрос: как соблюдать посты кочевникам, не имеющим растительной пищи
вообще. Митрополит запросил об этом важном каноническом казусе
несторианского патриарха в Багдаде- Иоанна VI (умер в 1011 г.) и переслал
кераитам разъяснение, что в пост надо воздерживаться только от мяса, а
молочные продукты можно употреблять в пищу.

Примерно в это же время приняли христианство тюркоязычные онгуты, потомки
воинственных тюрок-шато [†110] - последнего осколка хуннов. Онгуты обитали
вдоль китайской стены, в горах Иньшаня, и служили маньчжурским императорам
династии Кинь (Цзинь) в качестве пограничной стражи. Подобно многим другим
кочевым племенам, онгуты охотно заимствовали материальные блага китайской
цивилизации, но категорически не принимали китайскую духовную культуру и
идеологию. Поэтому несторианство нашло в них верных и ревностных
прозелитов. В это время были крещены гузы и отчасти чигили [†111]. У
уцелевшей части уйгуров, обосновавшихся в Турфане, Карашаре и Куче,
христианство вытеснило остатки манихейства. Даже среди самих киданей и
подчиненных им племен Западной Маньчжурии оказался "некоторый христианский
элемент", что и дало повод для возникновения в средневековой Европе легенды
о первосвященнике Иоанне [†112]. Весьма интересно, что даже в долине
Ангары, на берегу извилистой Унги с солоноватой водой, экспедицией
А.П.Окладникова открыты несторианские погребения среднеазиатского,
европеоидного антропологического типа [†113]. В XI-XII вв. здесь была
область вольнолюбивых меркитов. Вне восточнохристианского единства остались
только монголы, населявшие междуречье Онона и Керулена.

Известно, что русская православная миссионерская деятельность в Сибири,
несмотря на мощную поддержку правительства, имела чрезвычайно малый успех.
Тем более удивительны результаты, достигнутые несторианами, действовавшими
только на свой страх и риск. Очевидно, они преодолели наибольшую трудность
общения между разноязычными народами, т.е. нашли в языке местного населения
слова, передававшие адекватно сложные христианские понятия [†114].
Благодаря этому они стали для южносибирских скотоводов своими, близкими, а
их учение было усвоено органически, без применения насильственных мер, для
которых у несторианских миссионеров не имелось никаких возможностей.

Затруднения, постигшие империю Ляо в 1014 г. [†115], и консолидация
кочевников, несомненно имевшая место после принятия христианства, как и у
всех других народов (русских, франков, англосаксов) [†116], заставили
киданьское правительство умерить свои аппетиты и пожаловать вождю
кочевников (цзу-бу) Уба [†117] титул царя. После этого шага воцарился мир,
нарушенный через двенадцать лет опять киданями. Заключив в 1020 г. мир с
Кореей и установив границу с ней по реке Яду, кидани снова заинтересовались
западом. На этот раз они обратили внимание на усиление Тангута, но решили
не давать повода к ссоре, до тех пор пока они не окружат его своими
владениями [†118]. С этой целью они пытались снестись с Махмудом Газневи,
но, убедившись в бессмысленности этой затеи, двинули свои войска на уйгуров
и захватили город Ганьчжоу в 1020 г. Тангуты пришли на выручку и отразили
киданьское войско, после чего сами взяли Ганьчжоу и присоединили его к
своим владениям [†119]. Но пока киданьское войско двигалось из Маньчжурии в
Ганьсу через степи, оно, очевидно, грабило местное население, и потому
объединенные кочевники напали на отступавших киданей и нанесли им
значительный урон [†120]. Ободренные успехом, они попытались вторгнуться в
исконные киданьские земли, но тут были обращены в бегство регулярными
войсками (1027). После этого мир был восстановлен, и надолго, потому что
силы киданей были брошены на подавление восстания в Бохае (1029-1030)
[†121].

Кочевники отнюдь не стремились к войне и в очередном конфликте киданей с
тангутами в 1049 г. сами пригнали киданям коней для ремонта кавалерии. В
это время у кочевников был уже "великий царь" [†122], т.е. объединение
степи было закончено.

Весьма любопытно, что мусульманские авторы, сообщая о переходе в ислам
десяти тысяч шатров тюрок, кочевавших в современном Казахстане, отмечают,
что "неверными остались только татары и хатаи (кидани)" [†123], подтверждая
тем самым тождество цзубу и татар. Очевидно, в понятие татар входили
кераиты и басмалы, которые в отличие от карлуков не стали мусульманами. Это
значит, что этноним татар уже получил собирательное значение.

Следующее восстание кочевников, по терминологии "Ляо ши", а точнее - война
их с империей Ляо, вспыхнуло в 1069 г. [†124]. Но киданям удалось поймать
вождя кочевников и доставить его для наказания в свое северо-западное
управление.

Однако война не прекращалась до 1086 г., пока киданьский принц Елюй
Жень-сянь, командовавший западной армией, не получил распоряжения
"относиться по-дружески к вождю цзубу", после чего последний заключил с
империей Ляо мир [†125].

Последний этап войны начался в 1092 г., когда киданьский принц Елюй
Алусаогу неизвестно по какой причине напал на северных цзубу (кераитов).
Могусы, вождь всех племен кочевников, принявший власть в 1089 г., ответил
на удар ударом. Он призвал из Джунгарии басмалов, поднял приамурское племя
уги, а один из его помощников отогнал киданьский скот и табуны, пасшиеся на
западной границе (1094 г.). Но несмотря на эти энергичные действия, он не
смог предотвратить вторжения киданьской армии в пределы степи, где кидани
полонили много женщин и детей, а тангуты, ударив в тыл кочевников, победили
и вывели из войны басмалов, закончив эту операцию в 1099 г. [†126].

Регулярная, хорошо обученная армия всегда сильнее ополчений, даже
укомплектованных природными стрелками и наездниками. В военном деле, как и
всюду, профессионализм мощнее дилетантизма. Поэтому не мудрено, что в 1097
г. вожди разных кочевых племен, находившихся в пределах досягаемости войск
Елюя Алусаогу, просили мира и возвращения территории, захваченной киданями.
В начале 1100 г. Могусы, покинутый своим народом, был захвачен в плен,
отвезен в Среднюю столицу империи Ляо и там, на рыночной площади, при
скоплении народа, праздновавшего победу, разрублен на куски.