Но если наша гипотеза правильна, то наследник Олега, князь Игорь, как
литературный герой, а не исторический персонаж, должен был выступать на
борьбу с православными, а не только с язычниками-половцами. Действительно,
див предупреждает все те страны, которым угрожают полки Игоря (стр. 79):
"Землю незнаемую" - половецкую степь, Волгу - область христианских хазар,
Поморье т.е. берег Черного моря, где в XII в. жили православные готы,
Посулие, т.е. берега Сулы, где стоял Переяславль, цитадель русского
грекофильства, Сурож, Херсонес и Тьмутаракань - греческие торговые города.
Ни прикаспийские хазары, ни черноморские готы и греки никакого вреда Руси
не делали, и поэтому версия, что поход Игоря был направлен против них,
имеет совершенно иной смысл, нежели принято считать. Для XII в. он был
бессмысленным, а для XIII в. - невозможным, так как между Русью и Черным
морем находились войска Сартака Батыевича. Очевидно, и здесь не
историческое описание событий, а иносказание.

В самом деле, ситуация середины XIII в. и в приведенном отрывке дана четко.
Остатки разбитых, но непокоренных половцев, убежавшие от монголов в
Венгрию, составили бы лучшие конные части войска, которое можно было
двинуть на Золотую Орду. Они были бы надежнейшими союзниками русских, если
бы те восстали против монголов. Поэтому див предупреждает не народы, а
земли, занятые во время писания памятника народами, лояльными к Орде, но
православными, очевидно бродниками и византийцами. Религиозный момент
налицо, но половцы здесь не более чем литературная метафора.

В предлагаемом аспекте находит объяснение концовка "Слова". Как самое
большое достижение излагается поездка Игоря на богомолье в Киев "к
Богородице Пирогощей" (стр. 31). Это чистая дидактика: вот, мол, Ольгович,
внук врага киевской митрополии, друга Бояна, "рыскавшего в тропу Трояню"
(стр. 11), и тот примирился с Пресвятой Девой Марией, и тогда вся Русская
земля возрадовалась. И тебе бы, князь Александр, сделать то же самое - и
конец бы поганым! В этом смысл всего гениального произведения, которое
стоило писать до того, как Александр решился порвать с Андреем и обратиться
за помощью к татарам, т.е. до 1252 г.

Прав ли был автор "Слова" и его друзья Андрей Владимирский и Даниил
Галицкий? В чем-то да, а в чем-то нет! Отколоться от Орды совокупными
усилиями всех князей было, видимо, можно, но ведь это значило попасть под
ярмо феодально-католической Европы. Тогда бы вся Русская земля разделила
участь Белоруссии и Галиции. Александр Невский видел дальше своих братьев и
идеолога их политической линии, автора "Слова о полку Игореве". Он не
поддался на красивые слова: "лучше потяту быти, неже полонену быти" (стр.
10) и на гневные обличения: "А князья сами на себе крамолу коваху, а
поганый сами победами нарыщуша на Русскую землю, емляху дань по беле от
двора" (стр. 18, 421). Дань от двора в 50-х годах татары брали [†69], но
уже в 1262 г. по инициативе того же Александра Невского сборщики дани,
присланные центральным правительством хана Хубилая, были перебиты русским
населением [†70].

Самое интересное здесь то, что золотоордынский хан Берке не только не начал
карательных мероприятий, но использовал мятеж в свою пользу: он отделился
от Центральной Орды и превратил свою область в самостоятельное государство,
в котором русский элемент играл не последнюю роль. После 1262 г. были
порваны связи Золотой Орды с восточной линией потомков Толуя,
обосновавшейся в Пекине и принявшей в 1271 г. китайское название - Юань. По
существу, это было освобождение Восточной Европы от монгольского ига, хотя
оно совершилось под знаменем ханов, потомков старшего Чингисида, Джучи,
убитого по приказу отца за то, что он первый выдвинул программу примирения
с побежденными [†71]. И не случайно, что тут же началась война Золотой Орды
против персидских монголов, активных несториан, продолжавших чингисовскую
политику завоеваний. Правительство хана Берке в 1262-1263 гг. еще
колебалось, продолжать ли линию монгольских традиций или, уступая силе
обстоятельств, возглавить народы, согласившиеся связать свою судьбу с
Ордой. Можно думать, что последняя поездка Александра в Сарай, когда он
отвел беду от народа, была именно тем подвигом, который определил выбор
хана. Это было первое освобождение России [заслуга Александра Невского.

Итак, толковый князь оказался более прозорлив, нежели талантливый поэт. Но
автору "Слова" нельзя отказать ни в искренности, ни в патриотизме, ни в
призыве к единению, с той лишь оговоркой, что к единению призывала и
противоположная сторона. У читателя может возникнуть вопрос: а почему почти
за два века напряженного изучения памятника никто не наткнулся на
предложенную здесь мысль, которая и теперь многим филологам представляется
парадоксальным домыслом? Неужели автор этой книги ученее и способнее
блестящей плеяды славистов?!

Да нет! Дело не в личных способностях, а в подходе. Литературоведы
использовали, и бесспорно блестяще, все возможности индуктивного метода, а
они ограниченны. Конечно, не будь готовой подборки сведений, которую мы
называем "прямой информацией", применение дедуктивного метода было бы
неосуществимо, но в этом-то и цель данной работы, чтобы найти способ
совмещения индукции и дедукции, равно необходимых в высоком ремесле
историка.

14.Пространственно-временная схема

РАЗГОВОР С ФИЛОЛОГОМ

Что такое история? Наука? Да, бесспорно! Искусство? Конечно. ибо древние
греки среди девяти муз чтили Клио. Философия? В этом нет сомнений для всех
знакомых с монистическим методом. Но помимо этого история - ремесло, потому
что для плодотворных занятий историк должен "набить руку" на ряде чисто
технических приемов и способов обработки трудно поддающегося материала. В
этом он подобен скульптору или художнику, которые тоже возводят ремесло в
ранг мастерства.

В художественных и музыкальных училищах учитывается один момент, которым, к
сожалению, часто пренебрегают на гуманитарных факультетах, - легкость
овладения техническими приемами. Считается, что научить рисовать или играть