повторения, что увеличивало общее количество работ по данному вопросу.
Истребление же ойратов не нашло себе историка, или он погиб в резне. Таким
образом, оказалось, что события освещены неравномерно и значение их искажено,
поскольку они представлены как бы в разных масштабах. Следует отметить, что
наибольшему усыханию подверглись не разрушенные войной страны, а Уйгурия, где
войны вообще не было, и Джунгария, где уничтожать травянистые степи никто не
собирался. Итак, не только история без географии "встречает" постоянные
"протыкания", но и физическая география без истории выглядит крайне однобоко.
Но значит ли это, что пользоваться историческими данными для того раздела
палеогеографии, который именуется исторической географией, нельзя? Нив коем
случае!

Прежде всего за основу следует брать не публикации источников, а канву
событий, отслоенных и очищенных от первичного изложения. Только тогда ясна
соразмерность фактов, когда они сведены в причинно-следственный ряд в одном
масштабе. При этом также исключается тенденциозность источника или его малая
осведомленность. То, что для историка - завершение его работы, для географа -
отправная точка. Затем нужно исключить те события, причины которых известны и
относятся к сфере либо спонтанного развития общества (социально-экономические
формации), либо к логике самих событий (личные поступки исторических
личностей). Связывать эти явления с географией бесплодно.

Остается сфера этногенеза и миграций. Тут наиболее четко проявляется
взаимодействие человеческого общества с природой. Особенно оно очевидно на
ранних этапах развития, когда главную роль играет натуральное и простое
товарное хозяйство. Род занятий подсказывается ландшафтом, его экономическими
возможностями. Так постепенно определяется образ жизни этнической целостности.
Когда данный этнос исчезает, вследствие трансформации, миграции или
истребления соседями, то его следом остается археологическая культура,
свидетельствующая о характере хозяйства древнего народа, а следовательно, и о
природных условиях эпохи.

Во-первых, очевидно, что точные абсолютные датировки могут быть внесены в
географию только путем привлечения исторических сведений и археологических
находок. Никакими другими способами этого достичь невозможно.

Во-вторых, раскрытие исторических и физико-географических законов,
производимое не раздельно, а в их взаимосвязи, позволяет установить степень
влияния на эти события географической среды. Применяя метод сочетания
исторических исследований с пространственным анализом природных условий в
масштабах целого материка, мы в состоянии рассмотреть развитие народов Евразии
без отрыва от их естественной природной обстановки. Тем самым мы оказываемся в
состоянии расчленить исторические события политического характера и события,
обусловленные преимущественно изменениями физико-географических условий.

Применение предложенного методе на еще более широком историческом материале
показывает роль географической среды для человечества в целом, а не только для
отдельных территорий. Вид Homo sapiens, распространившись по всей суше и
значительной части морской поверхности планеты, внес в ее конфигурацию столь
значительные изменения, что их можно приравнять, как заметил В.И. Вернадский,
к геологическим переворотам малого масштаба. Но из этого вытекает, что нами
выделяется особая категория закономерностей - историко-географическая,
требующая для рассмотрения и изучения особой методики, совмещающей
исторические и географические приемы исследования. Это само по себе не ново,
Например, применение анализа по С14 для датировок археологических памятников,
электроразведка (дело слишком трудоемкое для практического применения), приемы
кибернетики при изучении "каменных баб" (которое подтвердило результаты,
полученные при визуальном подсчете), и т.п. Однако самое важное - возможность
синтеза - упускалось из виду.

Естественники применяют "эмпирическое обобщение", согласно В.И. Вернадскому,
имеющее достоверность, равную наблюденному факту [+27]. Привлекая природу как
источник, мы обязаны использовать и принятую в естествознании методику
изучения [приподнять покрывало Изиды.

Наиболее целесообразным путем нам представляется дедукция, основанная на
кодификации элементарных сведений и расположении их, согласно поставленной
задаче, в условном масштабе, на пространственно-временной основе, Это
нуждается в пояснении.

1. Элементарными сведениями можно назвать первичные единицы информации, прежде
всего те, которые наполняют собой учебники истории и географии.

2. Расположение элементарных сведений (т. е. композиция работы). Нужно
произвести отбор, а пустые места заполнить, как принято в географии,
интерполяциями, под которыми понимаются не вставки в текст, а построение
изолиний (так строятся изотермы и т.п.). Правда, в географии дело проще -
соединяются линиями точки с одинаковыми показателями. В истории таких точек
нет, зато сеть каузальная связь событий, разрывы в которой можно восполнить
таким способом, с известным допуском.

3. Условный масштаб или заданная степень приближения - трудность, в
естественных науках преодоленная.

Наметим условно пять степеней приближения.
 Первое приближение - спирали, нижний конец которой теряется среди гоминид, освоивших огонь и
технику каменных орудий, а верхний - уходит в будущее. На протяжении видимой
части спирали просматриваются три явления: демографический взрыв, технический
прогресс и смена социально-экономических формаций. Эти три линии
закономерности связаны между собой сложной обратной связью, а не простым
взаимодействием. К примеру, максимальный прирост населения происходит, как
правило, в странах с низким уровнем жизни, т.е. является особенностью
биологического приспособления к среде. Технический прогресс в саморазвитии
становится фактором ландшафтообразования. При этом исчезают целые виды
животных и растений, изменяется рельеф и даже состав атмосферы [приближении история смыкается с такими науками, как биология, биогеография,
антропология, четвертичная геология. События политической истории и этногенеза