так, то очевидно, что исследование исторических судеб народов, населявших
низовья Волги, позволяет судить о происходивших тут климатических и
ландшафтных изменениях. В свою очередь применение шкалы политической истории в
данном аспекте дает абсолютную хронологию для периодов повышенного увлажнения
и длительных засух (подробно см.: [+9] [+10]). Равным образом возможно
применение предложенной методики при исследовании других районов.

Исторические материалы, как источник для восстановления древних климатических
условий, применялись и применяются очень широко. В этом плане развивалась
знаменитая полемика между Л.С. Бергом [+11] и Г.Е. Грумм-Гржимайло [+12] по
вопросу об усыхании Центральной Азии в исторический период. Связанную с этим
вопросом проблему колебания уровня Каспийского моря в I тысячелетии н.э. также
пытались решить путем подбора цитат из сочинений древних авторов [+13] [+14]
[+15] [+16], Аналогичные исследования проводились над русскими летописями для
того, чтобы сделать заключение об изменении климата Восточной Европы [+17]
[+18].

Но итоги трудоемких исследований не оправдали ожиданий. Иногда сведения
источников подтверждались, а иногда проверка другим путем их опровергала [+19]
[+20] [+21]. Отсюда вытекает, что совпадение полученных данных с истиной было
делом случая. Это говорит о несовершенстве методики. В самом деле, путь
простых ссылок на свидетельство древнего или средневекового автора всегда
приведет к ложному или, в лучшем случае, неточному выводу, Летописцы упоминали
о явлениях природы либо между прочим, либо, исходя из представлений их
времени, трактовали грозы, наводнения, засухи как предзнаменования или
наказание за грехи. В обоих случаях явления природы описывались выборочно,
когда они оказывались в поле зрения автора, а сколько их было опущено, мы даже
догадаться не можем. Один автор обращал внимание на природу, а другой (в
следующий век) - нет. Может оказаться, что в сухое время дожди упомянуты чаще,
чем во влажное. Историческая критика тут помочь не в состоянии, ибо по
отношению к пропускам событий, не связанных причинно-следственной
зависимостью, она бессильна.

Л.С. Берг, на основании исторических сочинений, сделал вывод, что превращение
культурных земель в пустыни является следствием войн [+22], Ныне эта концепция
принимается без критики и в качестве примера чаще всего приводится находка
П.К. Козлова - мертвый тангутский город Ицзин-ай, известный под названием
Хара-хото [+23]. Этот момент является настолько показательным, что мы
сосредоточим наше внимание на одной проблеме - географическом местоположении
этого города и условиях его гибели.

Тангутское царство располагалось в Ордосе и Алашане, в тех местах, где ныне
песчаные пустыни. Казалось бы, это государство должно быть бедным и
малолюдным, а на самом деле оно содержало армию в 150 тыс. всадников, имело
университет, академию, школы, судопроизводство и даже дефицитную торговлю, ибо
оно больше ввозило, чем вывозило. Дефицит покрывался отчасти золотым песком из
тибетских владений, а главное, продажей живого скота, который составлял
богатство Тангутского царства. Город, обнаруженный П.К. Козловым, расположен в
низовьях р. Эцзин-гол, в местности, ныне безводной. Две старицы, окружающие
его с востока и запада, показывают, что река сместила русло к западу и ныне
впадает двумя рукавами в озера; соленое Гашун-нор и пресное Сого-нор. П.К.
Козлов описывает долину Сого-нора как прелестный оазис среди окружающей его
пустыни, но вместе с тем отмечает, что большое население прокормиться тут не в
состоянии.

Разрушение города часто приписывается монголам. Действительно, в 1226 г.
Чингисхан взял тангутскую столицу, и монголы жестоко расправились с
населением. Но город продолжал жить еще в XIV в., о чем свидетельствуют даты
многочисленных документов, найденных здесь. Его гибель связывают с изменением
течения реки, которая, по народным преданиям торгоутов, была отведена
осаждающими посредством плотины из мешков с землей. Плотина эта сохранилась до
сих пор в виде вала. Так оно, видимо, и было, но монголы тут ни при чем. В
описаниях взятия города Урахая (монг.) или Хэшуйчэна (кит.) нет таких
сведений. Да это было просто невозможно, так как у монгольской конницы не было
на вооружении необходимого шанцевого инструмента. На самом деле тангутский
город погиб в 1372 г. Он был взят китайскими войсками Минской династии и
разорен как опорная точка монголов, угрожавших Китаю с запада [+24].

Но почему же тогда он не воскрес? Изменение течения реки не причина, так как
город мог бы перекочевать на другой проток Эцзин-гола. Со свойственной ему
наблюдательностью П.К. Козлов отмечает, что количество воды в р. Эцзин-гол
сокращается, озеро Сого-нор мелеет и зарастает камышом. Некоторую роль здесь
играет перемещение русла реки на запад, но это одно не может объяснить, почему
страна в XIII в. кормила огромное население, а к концу XIX в. превратилась в
песчаную пустыню.

Самым важным моментом представляется не частный вопрос о смещении течения р.
Эцзин-гол к западу, а постановка вопроса об использовании археологических
находок для восстановления физико-географических условий прошлых эпох. Ибо это
путь для выяснения тех закономерностей природы, которые иным образом не могут
быть установлены.

Итак, вина за запустение культурных земель Азии лежит не на перемещении реки в
другое русло и не на монголах, а на вековом изменении климата, явлении,
описанном нами в специальной работе [+25] [+26]. Это не значит, конечно, что
монголам была свойственна гуманность, но в XIII в, они не выделялись из общего
уровня. Чжурчжэни, хорезмийцы, кыпчаки-половцы и крестоносцы по свирепости не
уступали монголам. Но почему же именно монголам приписывалось опустошение
Азии, в то время как другие события гораздо большего масштаба, например
разгром уйгуров кыргызами в 841-846 гг. или поголовное истребление калмыков
маньчжурским императором Цяньлуном в 1756-1758 гг., остались вне поля зрения
историков?

Ответ на этот вопрос нужно искать не в истории народов, а в особенностях
развития историографии. Талантливые книги по истории пишутся не часто, не по
всякому поводу, и, кроме того, они не все дошли до нас. Эпоха XIV-XV вв. была
на Ближнем Востоке расцветом литературы, а в России - летописания. Борьба с
монгольским игом и в Персии, и в России являлась самой актуальной проблемой.
Поэтому ей посвящено множество сочинений, которые уцелели до нашего времени.
Среди них были и талантливые, и яркие труды. Они вызывали подражания и