топором на  длинном топорище.  Равный по  силе удара франциске франков или
саксонской секире,  новгородский топор превосходил меткостью. Кто знаком с
плотницким ремеслом -  новгородцев не зря дразнили плотниками,  - поймет с
одного слова,  тому, кто не видел своими глазами игру плотницкого топора в
русской руке,  не объяснишь и  сотней слов.  Конечно,  не такое уж счастье
пятнать человеческой кровью честную сталь.  Вздохнешь и  скажешь:  не нами
началось, не нами и кончится...
     Святополк заложил свой  стан  между  двумя  озерами.  Печенеги стояли
поодаль и не могли прийти на помощь своему наемщику. Князь Ярослав отделил
часть  для  нападенья на  печенегов,  и  те,  пешие поневоле,  разбуженные
топорами, потерпели страшный урон в бегстве к своим коням, а добравшись до
конской спины,  думали лишь  о  бегстве.  Русские полки  Святополка бились
лучше,  и с ними покончили уже при свете. Бедствие побежденных завершилось
на озерах;  молодой лед не сдержал ни отступивших на него, ни беглецов. Но
князь Святополк успел вырваться.
     В  Киеве князь Ярослав оделил новгородцев щедро,  по  силе  отцовской
казны,   которую  Святополк  не  успел  дотрясти.   Новгородцы-домохозяева
получили каждый по  десять гривен серебра на себя,  племянников,  сыновей,
захребетников.  Ратники из прочего людства,  новгородцы -  горожане или из
волостей, получили по гривне на голову.
     Новгородцы поспешили домой, пока реки не станут, гордясь и победой, и
утверждая князя Ярослава новгородской рукой. С тех пор завязывается дружба
между Ярославичами и  Господином Великим Новгородом.  Так и  бывает:  кому
помог, того полюбил.
     Киев принял князя Ярослава тепло.  Страшный и  кровавый год окончился
будто бы  хорошо.  Но  кровь не сразу смывается,  остаются от нее,  как от
железа, ржавые стойкие пятна. Над Русью висел Святополк, готовясь те пятна
пообновить свежей кровью.
     Бежал этот князь к королю ляхов Болеславу Храброму, уже помянутому за
гоненья  на  своих  кровных родичей -  возможных соперников.  Болеслав был
женат  на  одной  из  дочерей  Владимира Святославича,  доводясь  зятем  и
Святополку,  и Ярославу.  Он принял Святополка, обнял, как родного, слезно
сочувствовал, чтобы руки нагреть на русском неустройстве.
     Болеслав заслал к печенегам послов, те мало дарили, но обещали много,
и  Степь  поднялась против Руси.  В  который раз?  В  бессчетный.  Не  для
красного словца,  а потому, что действительно никому не удалось сосчитать.
Пройдя  правообережьем,  печенеги  сумели  появиться неожиданно под  самым
Киевом.  Бой был тяжелый,  затяжной,  с утра и до ночи, подобный страшному
сну,  от  которого не удается проснуться,  в  котором от усталости бойцы и
жизнью не  дорожат:  хоть бы  убили,  только бы лечь.  В  сумерках русские
сломили  печенегов:   Гнались  -  откуда  силы  берутся!  Оглянулись  -  а
пленных-то нет, только убитые кучами, негде ступить.
     На  сколько-то  времени Русь  погасила печенежью силу.  Князь Ярослав
заключил  союз  против  Польши  с  Генрихом Вторым,  императором Священной
Римской  империи германской нации.  Император обязался идти  на  Польшу  с
запада,  князь Ярослав пошел мериться силами к  польскому Бресту,  Оба  не
добились успеха.  Генрих Второй перевернул шапку! предложив мир Болеславу,
он толкнул своего опасного соседа на Русь.  Игра старая,  как война. Удача
ли будет опасному союзнику, вчера опасному врагу, или побьют его, войска и
силы  у  него  убудут.  Такой счет ведут и  ведут,  утешая себя и  забывая
примеры.
     В 1017 году князь Ярослав встретил короля Болеслава со Святополком на
реке  Буге,  тогдашней границе.  После длительной стоянки на  виду  одни у
других  поляки  внезапно  для  русских  бросились  через  обмелевшую реку.
Ярослав бежал с несколькими спутниками в Новгород. Поляки беспрепятственно
пошли в  Киев,  хватая по пути разбежавшихся Ярославовых ратников из числа
тех,  кто потерял голову.  В  те годы,  как и  в позднейшие,  война ходила
полосой верст в десять -  пятнадцать, и беглецам следовало просто-напросто
брать в сторону.
     Посадив  в  Киеве  князем  Святополка,  король  Болеслав захватил как
собственную  добычу  достояние  Ярослава,   его  мачеху,   последнюю  жену
Владимира, и сестер. За одну из них Болеслав ранее сватался, получил отказ
и женился на другой. Теперь он взял и эту, силой, без чести.
     В Новгород Ярослав явился беглецом, ни на что не надеясь. Стыдно было
ему  кланяться новгородцам.  Только  дух  перевести и  бежать дальше.  Чуя
погоню убийц за  спиной,  Ярослав решил бежать в  Швецию.  Там не достанет
Святополкова рука, там можно набрать дружину и с нею попытать возвращенье.
     Новгород решил иначе.  Вече постановило: биться за князя Ярослава, не
хотим,  чтоб  в  старших  князьях сидел  Святополк.  Никаких Святополковых
сторонников в Новгороде не нашлось,  не на ком и сердце сорвать. Бросились
к  пристаням:  князь  Ярослав,  собираясь в  дальнее плаванье с  небольшим
числом новгородских друзей,  грузился на два корабля, способных плавать по
морю.  Порубили корабли,  отыгрались на беззащитном дереве:  чтоб не смело
нашего князя везти за границу.  Мы, Господин Великий Новгород, так решили,
тому и быть.
     Буйствовать  можно  с  умом,   широк  человек.  Натешившись  щепками,
новгородцы обложили себя особой данью: на войну со Святополком и ляхами. С
бояр -  по восемнадцать гривен, со старших домохозяев - по десять, со всех
прочих -  по  четыре куны.  Выбрали,  кому  плыть  для  найма  варягов,  и
отправили в дорогу.
     Текла вода  в  Ильмень из  множества речек,  питающих озеро -  речной
разлив,  текла  подо  льдом,  текла  под  небом,  освободившись  от  льда,
собиралась в  реку  Мутную,  будущий Волхов,  зимой  бурля  около  моста в
незамерзающем месте.  Оттуда,  говорят,  старый Перун,  сброшенный в  воду
Добрыней,  дядей Владимира Святославича, погрозил палкой изменникам старой
веры:  ужо,  мол,  я  вас!  И  от Перунов а  пылкого гнева место сделалось
теплым.
     Текла вода  мимо Киева,  и  многие повторяли ненадоедавшее присловье:
скоро сказка сказывается,  да не скоро дело делается...  Стало быть, время
рассудит.  Стало быть,  скороспелое скоро и старится.  Сказка-складка - по
воле рассказчика...
     Быль же складывала сама себя,  и по-иному, чем рассчитывали Святополк
с Болеславом.  В Киеве король Болеслав расплатился с нанятыми германцами и
венграми,   отослал  домой  половину  своих  ляхов.  Из  оставшихся  часть
разместил в Киеве, других разослал по ближним городам, чтобы им было легче
кормиться, не истощая жителей.
     Гуляли  по  Киеву  лихие  поляки,  очарованные киевлянками.  Киевские
женщины славились умением красиво одеться,  красиво обуться.  А  уж  брови
подщипать и  подсурмить,  ресницы загнуть,  глаза  некоей  тайной  сделать
неимоверно большими,  лицо выбелить да подрумянить щечки и  губы -  так не