Тмутороканское княжество лежало в устье, через которое Сурожское море
выливает излишек своих пресноватых вод в соленое Русское море.
     Греки,  а за ними римляне называли Сурожское море Меотийским болотом.
Не случайно -  оно мелководно, вода его в иные годы бывала почти пресной и
к осени зацветала. Впадающие в Сурожское море реки еще совсем недавно были
богаче водой, на большей части своего протяжения были закрыты лесами, сток
воды обладал постоянством,  пища для рыбы сносилась в  изобилии,  а лучших
нерестилищ, чем сурожские реки-притоки, не бывало нигде.
     Болото  болотом,  но  берега  Сурожского  моря,  изобильного отличной
рыбой, были подобьем земли, которую бог обещал иудеям, чтобы вывести их из
Египта.
     Пусть солнце выжжет степь,  пусть засуха и  мор  покончат с  домашним
скотом, птицей, диким зверем - Сурожское море прокормит. Без всякой снасти
с берега шестилетний ребенок на один крючок за утро наловит рыбы,  которой
хватит на большую семью.
     Пролив назывался Боспором -  Босфором Киммерийским. В узком месте его
ширина была  меньше трех  верст,  к  Русскому морю он  расширялся верст до
пятнадцати - двадцати. Скалы и подводные камни слеплены из древних раковин
и облеплены живыми вкусными мидиями.  Мидии висят,  удерживаясь волокнами,
из  которых  некогда  делали  ткань,  знаменитый  виссон;  они  неимоверно
плодливы:  не  соберешь,  не  выберешь.  Сбор  легок,  старик со  старухой
наполняют мешок за мешком, только успевай увозить.
     Дон  и  Кубань  вступают  в  Сурожское  море  медленным  током  через
разветвленные рукава,  с  низкими  намывными островами,  с  мелями.  Здесь
тростниковые чащи,  в которых неосторожному легко заблудиться и погибнуть,
пешком ли,  на  лодке ли рискнув забраться поглубже,  не зная дороги и  не
оставив примет для возвращенья. Круглый год камыши кишат водолюбивой дикой
птицей,  которая при всем своем множестве не  в  силах выесть бесчисленные
личинки насекомых и повредить водяным растеньям.
     Ядовитых или вредных рыб нет,  но  здешние жители в  рыбе разборчивы.
Настоящей добычей  считают белугу,  осетра,  однобокую камбалу с  колючими
шипами,  крупного белотелого лобана.  Прочих называют:  бель, разнорыбица.
Названий наберется больше  двух  сотен,  ценят  десятка три.  Для  местных
рыбаков,  вопреки пословице,  поиск лучшего не вредит хорошему. Впрок рыбу
вялят, солят, коптят. Соль своя, под рукой.
     Ниже узкого горла пролив сразу расширяется,  течение, слабея, отходит
то к правому берегу,  то к левому, размешивая мутные пресноватые сурожские
воды с горькими прозрачными водами Русского моря.  Здесь берега на большей
части своей крутообрывисты и высоки на несколько сажен.  Внизу залег узкий
бережок.  Чуть разыграется море,  и  волны бьют в  самую кручу,  рушат ее,
унося избитые в мелочь обломки.  Год от года стена отступает,  но остается
стеной.  На  подслоях из  рыхлого камня-ракушечника лежит слой  толщиною в
два-три  человеческих  роста  плодороднейшей почвы.  Все  растет,  что  ни
посади.  Деревья  обильны  плодами,  не  жалуются люди  и  на  поля.  Лето
засушливое,  сеять спешат,  урожай готов в  первой половине лета.  Изредка
бьет засуха -  не собирают и семян. Но голода не бывает. Море кормит, дает
товар для  продажи,  и  в  самый худой год  у  жителей есть на  что купить
привозного зерна.
     Сеют овес, ячмень - без них нет силы у лошади. Тмуторокань молится на
коня -  такая здесь жизнь.  В старые времена,  говорят,  были здесь храмы,
посвященные богу в образе лошади.  Ныне такого не положено.  Иначе русские
тмутороканцы выразили бы  свою  любовь и  в  тесаном камне.  Благо здешний
камень красив и мягок, тешется легко, как дерево.
     Сеют просо,  оно дает большой приплод даже в  сушь.  Еще сеют сурожь.
Приставка "су" по-русски означает смесь. Суглинок - смесь глины и песка, в
которой больше глины.  Супесь -  такая  же  смесь  с  преобладанием песка.
Сурожь -  рожь с пшеницей.  Рожь крепче, неприхотливее, ржаная солома выше
пшеничной. Поднявшись от смеси семян выше пшеницы, рожь защищает сестру от
засушливых ветров, от чрезмерности зноя, и пшеница просит меньше влаги для
своей соломы, лучше наливает зерно.
     Кто  придумал смесь хлебов и  слово?  Кто  скажет?  Однако "сурожь" -
слово чисто русское.  Есть  два  города,  называющиеся Сурожем.  Один -  в
Таврии,  на берегу Русского моря,  не так далеко от пролива,  другой -  на
Руси.  Почему  Меотийское болото перекрестили на  Сурожское море?  Что  от
чего?  Море назвали из-за  того,  что на  его берегах начали сеять сурожь?
Либо сурожь окрещена от моря?  Круг замкнулся;  не приходится искать,  где
начало обода, где конец: старые кузнецы гладко сварили полосу.
     Сев  на  проливе,  Тмутороканское  русское  княжество  взяло  клещами
Сурожское горло.  На  восточном берегу  -  крепкий город  Тмуторокань,  на
западном, таврическом, - Корчев.
     Темной ночью  с  верховым ветром на  гребном судне можно выскочить из
Сурожского моря в  Русское.  Высокому кораблю лучше не искушать и море,  и
бога.  В  темноте волны и  ветер бросят тебя на  длинные мели и  потащат к
крутым берегам либо к соленому озеру.  Сам погибнешь,  потопишь товар.  Из
Русского моря в  Сурожское тоже не прокрадешься темной ночкой,  и  низовой
морской ветер не в помощь будет.
     Плыть  нужно  днем.  Тмутороканцы пускают всех,  кто  платит пошлину,
считая  таких  друзьями.  А  недруга возьмут в  узости  с  двух  сторон  и
раздавят,  как орех:  ядрышко себе,  скорлупку на дно. Тмуторокань - место
удивительно удобное.  Выдумать нужно  было  б  ее,  коль  бы  сам  бог  не
изготовил.
     Одно  плохо  -  мало  сладкой  воды.  Колодцы редки,  приезжие бранят
колодезную воду -  горька.  Верно, привычка нужна. Тмутороканцы и корчевцы
умеют копить в  подземных хранилищах дождевую воду,  и  у  них она за  все
бездождное лето не портится, свежа и чиста, как роса. Здесь в большом ходу
кузнечное и  оружейное дело  -  свое  железо  копают под  Корчевом.  Много
работают с бронзой,  золотом,  серебром,  медью, льют и чеканят украшенья,
простые и  с  эмалью,  из  цветного стекла  плавят  бусы,  браслеты.  Сбыт
обеспечен,  ибо место торговое,  по Дону,  Кубани, по всем степным рекам и
речкам пути, а Тмуторокани не минешь.
     Гончары обжигают посуду простую,  цветную,  с поливой,  по заказу и в
торговый запас,  от корчаг ведер на сто до крохотной мисочки с крышкой для
румян, для притираний и детских игрушек - свистулек, куколок, зверушек.
     Места обжитые, насиженные людьми уж очень давно... Идя по своему делу
в тихую погоду бережком под кручей,  замечает тмутороканец:  из срезанного
недавним обвалом берега торчат черепки.  Кое-как дотянувшись,  он  вытащил
три обломка. Концы, которые торчали, обветрило, они стали светлы. Что было
в  земле,  черно,  как земля.  Обмыл в море -  и цвет сравнялся.  Куски от