Уже в 1229 году какие-то Саксины - вероятно, единоплеменные с киргизами
- Половцы и стража Болгарская, от берегов Яика гонимые Татарами, или
Моголами, прибежали в Болгарию с известием о нашествии сих грозных
завоевателей. Еще Батый медлил; наконец, чрез три года, пришел зимовать в
окрестностях Волги, недалеко от Великого Города; в 1237 году, осенью,
обратил в пепел сию Болгарскую столицу и велел умертвить жителей. Россияне
едва имели время узнать о том, когда Моголы, сквозь густые леса, вступили
в южную часть Рязанской области, послав к нашим Князьям какую-то жену
чародейку и двух чиновников. Владетели Рязанские - Юрий, брат Ингворов,
Олег и Роман Ингворовичи, также Пронский и Муромский - сами встретили их
на берегу Воронежа и хотели знать намерение Батыево. Татары уже искали в
России не друзей, как прежде, но данников и рабов. "Если желаете мира, -
говорили Послы, - то десятая часть всего вашего достояния да будет наша".
   Князья ответствовали великодушно: "Когда из нас никого в живых не
останется, тогда все возьмете", и велели Послам удалиться. Они с таким же
требованием поехали к Георгию в Владимир; а Князья Рязанские, дав ему
знать, что пришло время крепко стать за отечество и Веру, просили от него
помощи. Но Великий Князь, надменный своим могуществом, хотел один
управиться с Татарами и, с благородною гордостию отвергнув их требование,
предал им Рязань в жертву.
   Провидение, готовое наказать людей, ослепляет их разум.
   Некоторые Летописцы новейшие рассказывают следующие обстоятельства.
"Юрий Рязанский, оставленный Великим Князем, послал сына своего, Феодора,
с дарами к Батыю, который, узнав о красоте жены Феодоровой, Евпраксии,
хотел видеть ее; но сей юный Князь ответствовал ему, что Христиане не
показывают жен злочестивым язычникам. Батый велел умертвить его; а
несчастная Евпраксия, сведав о погибели любимого супруга, вместе с
младенцем своим, Иоанном, бросилась из высокого терема на землю и лишилась
жизни. С того времени сие место, в память ее, называлось зарезом, или
убоем. Отец Феодоров, Юрий, имея войско малочисленное, отважился на битву
в поле, где легли все витязи Рязанские, вместе с Князьями Пронским,
Коломенским, Муромским. Только одного Князя, Олега Ингворовича Красного,
привели живого к Батыю, который, будучи удивлен его красотою, предлагал
ему свою дружбу и Веру: Олег с презрением отвергнул ту и другую; исходил
кровию от многих ран и не боялся угроз, ибо не страшился смерти". - В
летописях современных нет о том ни слова: последуем их достовернейшим
известиям.

   Батый двинул ужасную рать свою к столице Юриевой, где сей Князь
затворился.
   Татары на пути разорили до основания Пронск, Белгород, Ижеславец,
убивая всех людей без милосердия и, приступив к Рязани, оградили ее тыном,
или острогом, чтобы тем удобнее биться с осажденными. Кровь лилася пять
дней: воины Батыевы переменялись, а граждане, не выпуская оружия из рук,
едва могли стоять на стенах от усталости. В шестой день, Декабря 21 [1237
г.], поутру, изготовив лестницы, Татары начали действовать стенобитными
орудиями и зажгли крепость; сквозь дым и пламя вломились в улицы,
истребляя все огнем и мечем. Князь, супруга, мать его, Бояре, народ были
жертвою их свирепости. Веселяся отчаянием и муками людей, варвары Батыевы
распинали пленников или, связав им руки, стреляли в них как в цель для
забавы; оскверняли святыню храмов насилием юных Монахинь, знаменитых жен и
девиц в присутствии издыхающих супругов и матерей; жгли Иереев или кровию
их обагряли олтари. Весь город с окрестными монастырями обратился в пепел.
   Несколько дней продолжались убийства. Наконец исчез вопль отчаяния: ибо
уже некому было стенать и плакать. На сем ужасном феатре опустошения и
смерти ликовали победители, снося со всех сторон богатую добычу. - "Один
из Князей Рязанских, Ингорь, по сказанию новейших Летописцев, находился
тогда в Чернигове с Боярином Евпатием Коловратом. Сей Боярин, сведав о
нашествии иноплеменников, спешил в свою отчизну; но Батый уже выступил из
ее пределов. Пылая ревностию отмстить врагам, Евпатий с 1700 воинов
устремился вслед за ними, настиг и быстрым ударом смял их полки задние.
Изумленные Татары думали, что мертвецы Рязанские восстали, и Батый спросил
у пяти взятых его войском пленников, кто они? Слуги Князя Рязанского,
полку Евпатиева, ответствовали сии люди: нам велено с честию проводить
тебя, как Государя знаменитого, и как Россияне обыкновенно провождают от
себя иноплеменников: стрелами и копьями. Горсть великодушных не могла
одолеть рати бесчисленной: Евпатий и смелая дружина его имели только славу
умереть за отечество; немногие отдалися в плен живые, и Батый, уважая
столь редкое мужество, велел освободить их. Между тем Ингорь возвратился в
область Рязанскую, которая представилась глазам его в виде страшной
пустыни или неизмеримого кладбища: там, где цвели города и селения,
остались единственно кучи пепла и трупов, терзаемых хищными зверями и
птицами. Убитые Князья, Воеводы, тысячи достойных витязей лежали рядом на
мерзлом ковыле, занесенные снегом. Только изредка показывались люди,
которые успели скрыться в лесах и выходили оплакивать гибель отечества.
Ингорь, собрав Иереев, с горестными священными песнями предал земле
мертвых. Он едва мог найти тело Князя Юрия и привез его в Рязань; а над
гробами Феодора Юрьевича, нежной его супруги Евпраксии и сына поставил
каменные кресты, на берегу реки Осетра, где стоит ныне славная церковь
Николая Заразского".
   Батый близ Коломны встретил сына Георгиева, Всеволода. Сей юный Князь
соединился с Романом Ингоровичем, племянником Юрия Рязанского, и
неустрашимо вступил в битву, весьма неравную. Знаменитый Воевода его,
Еремей Глебович, Князь Роман и большая часть из дружины погибли от мечей
Татарских; а Всеволод бежал к отцу в Владимир. Батый в то же время сжег
Москву, пленил Владимира, второго сына Георгиева, умертвил тамошнего
Воеводу, Филиппа Няньку, и всех жителей. Великий Князь содрогнулся:
увидел, сколь опасны сии неприятели, и выехал из столицы, поручив ее
защиту двум сыновьям, Всеволоду и Мстиславу. Георгий удалился в область
Ярославскую с тремя племянниками, детьми Константина, и с малою дружиною;
расположился станом на берегах Сити, впадающей в Мологу; начал собирать
войско и с нетерпением ждал прибытия своих братьев, особенно бодрого,
умного Ярослава.
   2 февраля [1238 г.] Татары явились под стенами Владимира: народ с
ужасом смотрел на их многочисленность и быстрые движения. Всеволод,
Мстислав и Воевода Петр Ослядюкович ободряли граждан. Чиновники Батыевы, с
конным отрядом подъехав к Златым вратам, спрашивали, где Великий Князь, в
столице или в отсутствии?
   Владимирцы вместо ответа пустили несколько стрел; неприятели также, но
кричали нашим: не стреляйте, и Россияне с горестию увидели пред стеною