отсутствовали. Он даже назвал даты, и оказалось, что это были те самые
семьдесят пять лет, которые Дуглас определил по древесным кольцам!

Остается не очень ясным, что побудило затем доктора Дугласа применить
открытый им метод ко все более далекому прошлому. Возможно, его просто
раздражали препятствия, которые его деревья ставили ему на пути. В Аризоне,
где он работал с хвойными породами, он смог дойти только до 1450 г.,
поскольку ему не удалось найти более древние экземпляры.

И тогда человеку, всю жизнь теснейшим образом связанному с Юго-Западом и
хорошо знавшему в этом крае множество руин, вполне естественно пришла в
голову мысль: попытаться добыть пару срезов от старых деревьев, которые
были спилены испанцами до 1650 г. для постройки первых домов и церквей
миссионеров. Первую помощь оказал ему в 1914 г. доктор Кларк Уисслер из
Американского музея естественной истории в Нью-Йорке. Он предоставил в
распоряжение Дугласа еще более древние пробы, в частности от балок
доисторического пуэбло Бонито, находящегося в штате Нью-Мексико. Этого
Дугласу оказалось недостаточно. Он между тем открыл, что для анализов вовсе
не требовалось целых срезов от балок, а всего лишь так называемый "кор" -
стержень, полученный из балки с помощью полого бура. Проба, имеющая форму
стержня, может рассказать исследователю то же, что и пластинка среза.

Дуглас направил археологам, работавшим в различных уголках Юго-Запада,
письма с просьбой прислать ему такие пробы - пластинки срезов и стержни,
полученные с помощью бура. Сам он утверждал, что может извлечь интересующие
его данные даже из полуобуглившихся остатков. Среди тех, кому он направил
письма, были также Эрл X. Моррис, работавший в развалинах пуэбло Ацтек, и
Нейл Джудд, проводивший раскопки в пуэбло Бонито. Оба эти больших поселения
возникли почти в одно и то же время. Это вытекало из сходства всех
обнаруженных там материалов. Однако действительно, в какое время?

Оба поселения относились к доиспанскому периоду. Это было ясно. Но
поскольку ни в одном из уголков старой Америки не существовало письменного
календаря, то ни Джудду, ни Моррису не приходило в голову никаких
соображений по поводу того, к какому году христианского летосчисления
следовало относить данные поселения.

И тут к ним обратился с письмом доктор Дуглас. "Я полагаю, - писал он, -
Вам будет небезынтересно узнать, что последние деревья, из которых
изготовлены балки развалин Ацтека, были срублены ровно за девять лет до
последних деревьев, послуживших материалом для балок пуэбло Бонито. Большая
часть других деревянных деталей свидетельствует об одновременном заселении
обоих поселений"3.

Он действительно так и написал: "Я полагаю, Вам будет небезынтересно
узнать..." В действительности же эта новость произвела на Джудда и Морриса
впечатление разорвавшейся бомбы. Было просто невероятным, что кто-то смог
установить различие между доисторическими балками с точностью до девяти
лет. И разве не мог бы такой волшебник установить одновременно, к какому
столетию, а может быть, даже десятилетию относились эти девять лет?

Здесь Дуглас столкнулся с ключевой проблемой дендрохронологии. И он решил
ее. Остается только удивляться, что в его собственном изложении открытого
им метода нет ни малейшего упоминания о сделанном им ключевом открытии. Оно
представлялось ему само собой разумеющимся.

Короче говоря, дело идет о том, что он открыл возможность перекрестной
датировки, или "наложения". Если брать последнее выражение, то его можно
перевести с английского в соответствии со смыслом как наложение заходящих
друг на друга частей. Например, дерево, спиленное в 1960 г., имеет 200
годичных колец. Это значит, что его рост начался в 1760 г. 200 колец
различаются по их ширине. Более широкие чередуются с узкими и точно
отражают состояние климатических условий от года к году. Тогда специалист
по датировке разыскивает в том же районе, например в старой церкви,
соответственно очень древние балки из той же местности. Допустим, что такие
балки насчитывают 100 колец. На длинной ленте вычерчивается график
расположения колец каждого из обоих стволов. Эти ленты накладываются одна
на другую. Затем они перемещаются относительно друг друга до тех пор, пока
в благоприятном случае внешние кольца церковной балки не совместятся с
внутренними кольцами дерева, начавшего свой рост в 1760 г. Допустим, что в
нашем случае это совпадение, или "наложение", включает 50 колец, или 50
лет. Отсюда следует, что дерево, из которого была изготовлена церковная
балка со 100-годичными кольцами, было срублено в 1810 г., а начало расти в
1710. В результате нам удалось, во-первых, датировать возраст церковной
балки, и самое главное - нам удалось сделать шаг, ведущий на 50 лет дальше
в глубь веков!

Теперь необходимо найти еще более древние балки, кольца которых могли бы
"совместиться". Благодаря такому "нескончаемому древу" хронология,
построенная на чередовании влажных и засушливых лет, может быть продолжена
в прошлое до бесконечности: а как далеко?

Это звучит невероятно, но - заранее могу сказать - на Юго-Западе США такое
нескончаемое древо было составлено вплоть до времен, предшествующих нашей
эре!



Схема датировки по древесным кольцам (дендрохронология). Благодаря
наложению друг на друга и совмещению срезов древесных стволов, начиная с
полученного от недавно спиленного дерева, возможно определить время
постройки бревенчатого дома, миссионерской церкви, пуэбло и, наконец,
доисторической землянки с точностью до одного года.


Как видим, в принципе дендрохронологический метод весьма прост, на практике
же весьма сложен. Это сразу становится очевидным при посещении
дендрохронологи-ческой лаборатории. Эти лаборатории, несомненно, являются
самыми благоухающими в мире. Радиоуглеродную лабораторию мы вынуждены были
сравнивать с адской кухней. Напротив, дендро-хронологические лаборатории