тезис   столь  неожиданный  и   кощунственный,  что  хотелось   бы  его
рассмотреть.  мог  ли бог,  или лучше сказать,  необходимо ли было  абсолюту
воплощаться в самого  униженного и отверженного, недостойного спасения,  как
это утверждает герой борхеса? низость - путь зла, столь доступный смертному,
предательство столь обычно, что руководства человеку на этом пути не  нужно,
а  избрав подобный путь,  человек, как  правило,  не  испытывает  страдания,
наоборот, получив определенные блага за содеянное зло, приобретает радость и
уверенность  в  себе.  в  спасении  нуждается его  загубленная  душа,  а  не
осуществленная   на  земле  его  сущность,следовательно,   абсолют  не  имел
необходимости  воплощать там, где человек  сам  способен пройти выбранный им
путь. спаситель пришел в мир, чтобы спасти  нас и указать путь человечеству.
вся трагедия в том, что  спасение  человечества зависит от каждого человека.
путь к добру человек проходит только сам, индивидуально и лично, преодолевая
все страдания. жизнь человека - это либо подвиг, идущего к свету, независимо
от  веры,  нации,  интеллекта,  либо  путь  самоуничтожения,   если  человек
осмелится во имя какой-либо  идеи или личной выгоды уничтожить физически или
морально  других  людей.  он  совершает  предательство  таких  понятий,  как
"сострадание"   и   "любовь"   и,  значит,   отступает  от  предназначенного
человечеству пути и предает  человечество. каждый  из нас  либо  иуда,  либо
верный ученик, но чаще всего и тот и другой.
     И вот схватили Его и привели к первосвященнику Каиафе.
     И тот сказал:
     - Иисус  из Назарета,  на моих  плечах бремя власти.  Рим хочет сделать
Тебя орудием против Израиля. Ты должен умереть за народ, который  Ты пытался
повести за собой.
     И  вошли  многие  из синедриона, и  Каиафа разорвал  на себе  одежду  и
сказал:
     -   Он  называется  именем  Бога,  чего  же   вам  более,   каких  надо
доказательств? Предайте Его смерти!
     Тогда схватили Его и били, и бросили в темницу.
     Через несколько часов, когда от голода и жажды Он изнемог в подземелье,
привели Его к наместнику Иудеи Понтию Пилату.
     Только он имел право казнить или помиловать обвиняемого .
     Толпа  бушевала  за  стеной: "Распни  Его! Распни!"  Мрачная  лихорадка
смерти  охватила их. Народ чует смерть и в ужасе хочет  отринуть ее от себя.
Ничто не  оградит людей от своеволия царей, от римских мечей. Безумие страха
витает над страной. Римляне  живут на углях -  скоро, скоро  вспыхнет огонь,
который сожжет  все  на  своем  пути,  пепел  покроет  землю Израиля, солнце
затмится. Плач польется над землей.
     Понтий Пилат был неприступен и мрачен.
     - Не ты ли, Иисус, называющий себя царем иудейским? - вкрадчиво спросил
он, пытаясь голосу своему придать благодушие.
     - Царствие Мое от Духа, а не от власти.
     -  А что такое Дух?  Химера. Слово, непонятное и  ненужное.  Царство от
власти  -  счастливая  возможность повелевать  многими  людьми,  -  уверенно
произнес Пилат.
     Ему  стало скучно.  Он  увидел, что  перед  ним очередной  безумец этой
безумной земли.
     Он приказал позвать Каиафу.
     - Этот человек наивен и не опасен, -  сказал Пилат  хитро  щурясь, - не
вижу, в чем его вина.
     -  Он преступен,  -  глядя в  глаза наместнику,  ответил  Каиафа.  - Он
оспаривает власть Прокуратора, твою  власть,  Пилат, утвержденную Кесарем, а
значит, умаляет решение Кесаря.
     - Он просто шарлатан и бесноватый.
     - Нет, он врач, целитель, философ. Он ест с нищими и  убогими, он лечит
их, а свою философию излагает на их языке.
     - Оставь, Каиафа. Проповедник косноязычен, как они, ты хочешь сказать?
     - Пусть  так.  Но разве  ты или  я разделили  с ними хлеб, выпили вино,
помогли  в беде? Он их пророк,  и много, много  идущих  за ним. Даже римские
легионы не справятся с ними.
     -  А почему,  Каиафа,  римские легионыдолжны сражаться с нищими в твоей
стране?
     -  Я  знаю, чего  ты  хочешь, Пилат Понтийский!  Именем  народа  власть
первосвященника и царя отдать Риму. Нашими же руками убить нас.
     - Осторожнее, Каиафа, я этого не сказал.
     - Это видение витает над тобой. Оно в воздухе, которым ты дышишь, оно в
твоих взглядах,  которые пылают  ненавистью, в  каждом жесте, в каждом  шаге
твоем.
     Глаза Прокуратора налились кровью. Евреи приводили его в бешенство.
     Пилат Понтийский мог убить первосвященника и остаться ненаказанным, мог
убрать  правителей,  мог, как  разбойник,  ограбить  и  зарезать  любого  во
вверенной ему  провинции, но толпа,  стоявшая  за  воротами дворца  кричала:
"Распни его! Распни!" Иногда правителю выгоднее всего прислушаться  к "гласу
народа", да и не все ли равно - кого из иудеев убивать?
     - Ну что ж, Каиафа, я предаю Его тебе, а сам умываю руки.
     И взяли римляне Иисуса и повели на место, называемое Голгофою. Они вели
Его через весь город под палящим солнцем. И был Он до того избит и слаб, что
с трудом шел  по  выщербленным камням,  неся крест  Свой на  спине. Повелели
человеку, идущему с поля, Симону Кирениянину, взять крести нести за Иисусом,
так как  Тот  изнемогал.  Иисуса  вместе  с  двумя  разбойниками распяли  на
Голгофе.
     Немногие пошли за Учителем  на Голгофу. Только женщины и любимый ученик
Его  стояли поодаль и  плакали. А римские легионеры  делили между  собою Его
окровавленные одежды.
     Из разбойников же, распятых вместе с Ним, один злословил:
     - Если Ты Мессия - спаси нас и Себя, а если нет - Ты самозванец.
     Второй же сказал: "Побойся  Бога, Он ни  за что осужден, а мучается как
мы, знающие свои злодеяния".
     И просил Иисуса:
     - Если Ты Бог или Мессия, то в Царстве своем помяни меня.
     И были радостны эти слова для Иисуса.
     Страшная  духота висела над Иерусалимом; она усиливала муки казнимых. В
голове  мутилось, они теряли сознание. Чтобы облегчить муки, воины  намочили
губку  уксусом  и  поднесли  к  губам  Его. Испив  уксуса,  Иисус очнулся на
секунду, окинул взором затихшую землю и воскликнул:
     - Свершилось! Прости им, Отче, ибо не ведают, что творят!
     И виден был с креста весь прекрасный Иерусалим, на который Он посмотрел
в последний раз.
     Голова Его бессильно упала на грудь и ближние поняли - Учитель умер.