все-таки достаточно показывают чрезвычайную важность значения Владимира в
русской истории.
   Владимир был сын воинственного Святослава, киевского князя, который
предпринял поход на хазар, господствовавших в юго-восточной России, взял
их город Саркел на Дону, победил прикавказских народов: ясов и касогов,
завоевал Болгарию на Дунае, но должен был после упорной защиты уступить ее
греческому императору. На возвратном пути из Болгарии в Русь он был убит
печенегами, народом тюркского племени. Будучи еще в детском возрасте,
Владимир был призван новгородцами на княжение и уехал в Новгород вместе со
своим дядей Добрынею, братом его матери Малуши, ключницы его бабки Ольги.
По смерти Святослава между детьми его началось междоусобие. Киевский князь
Ярополк убил брата своего, древлянского князя Олега.
   Владимир со своим дядей убежал в Швецию и возвратился в Новгород с
чужеземной ратью. Вражда у них с Ярополком возникла оттого, что дочь князя
полоцкого Рогнеда, которой руки просил Владимир, отказала ему такими
словами: "не хочу разуть (разуть жениха - обряд свадебный; разуть - вместо
выйти замуж) сына рабы", попрекнув его низостью происхождения по матери, и
собиралась выходить за Ярополка. Владимир завоевал Полоцк, убил Рогволода,
полоцкого князя, и женился насильно на Рогнеде. Вслед за тем он овладел
Киевом и убил своего брата Ярополка. Летописец наш изображает вообще
Владимира жестоким, кровожадным и женолюбивым; но мы не можем доверить
такому изображению, так как по всему видно, что летописец с намерением
хочет наложить на Владимира-язычника как можно более черных красок, чтобы
тем ярче указать на чудотворное действие благодати крещения, представить
того же князя в самом светлом виде после принятия христианства.
   С большею достоверностью можно принять вообще известие о том, что
Владимир, будучи еще язычником, был повелителем большого пространства
нынешней России и старался как о распространении своих владений, так и об
укреплении своей власти над ними. Таким образом он повелевал новгородскою
землею - берегами рек:
   Волхова, Невы, Меты, Луги, - землею белозерскою, землею ростовскою,
землею смоленскою в верховьях Днепра и Волги, землею полоцкою на Двине,
землею северскою по Десне и Семи, землею полян или киевскою, землею
древлянскою (восточною частью Волыни) и вероятно, также западною Волынью.
Радимичи, жившие на Сожи и вятичи, жители берегов Оки и ее притоков,
хотели отложиться от подданства и были укрощены. Владимир подчинил дани
даже отдаленных ятвягов, полудикий народ, живший в лесах и болотах
нынешней Гродненской губернии. Не должно, однако, думать, чтобы это
обладание имело характер государственный: оно ограничивалось собиранием
дани, где можно было собирать ее, и такое собирание имело вид грабежа. Сам
Владимир укрепился в Киеве с помощью чужеземцев-скандинавов, называемых у
нас варягами, и роздал им города, откуда со своими вооруженными дружинами
они могли собирать дани с жителей.
   В 988 году Владимир принял христианство. Обстоятельства,
предшествовавшие этому событию и сопровождавшие его, рассказываются с
баснословными чертами, которые вполне свойственны изустным преданиям,
записанным уже довольно долгое время спустя после означенного события.
Достоверно только то, что Владимир крестился и в то же время вступил в
брак с греческою царевною Анной, сестрою императоров:
   Василия и Константина. Крещение его, по всем вероятиям, происходило в
Корсуне или Херсоне, греческом городе на юго-западном берегу Крыма; и
оттуда Владимир привез в Киев первых духовных и необходимые принадлежности
для христианского богослужения. В Киеве он крестил своих сыновей и народ.
Жители без явного противодействия крестились в Днепре, отчасти потому, что
в самом Киеве уже значительно распространено было христианство и христиане
не составляли там незначительного меньшинства, а более всего оттого, что у
русских язычников не было жреческого сословия, которое бы разъяснило
народу преступность такого переворота с языческой точки зрения и
возбуждало бы толпу к сопротивлению. Самое древнее русско-славянское
язычество не имело определенного характера, общего для всех, в смысле
положительной религии, и состояло из множества суеверий и представлений,
которые при невежестве и впоследствии легко уживались с наружным принятием
христианства. Большинство вступало в новую веру и совершало обряд
крещения, не понимая, что делает. Борьба язычества с христианством
выражалась в продолжительном соблюдении языческих приемов жизни и
сохранении языческих суеверий; такая борьба происходила многие века после
Владимира: но она не мешала русскому народу принять крещение, в котором
сначала он не видел ничего противного, потому что не понимал его смысла.
Только постепенно и для немногих открывался действительно свет нового
учения.
   Владимир деятельно занимался распространением веры, крестил народ по
землям, подвластным ему, строил церкви, назначал духовных. В самом Киеве
он построил церковь Св. Василия и церковь Богородицы, так называемую
"Десятинную", названную так оттого, что князь назначил на содержание этой
церкви и духовенства ее десятую часть княжеских доходов. Для прочного
укрепления новопринятой веры Владимир вознамерился распространить книжное
просвещение и с этой целью в Киеве и в других городах приказал набирать у
значительных домохозяев детей и отдавать их в обучение грамоте. Таким
образом на Руси, в каких-нибудь лет двадцать, возросло поколение людей, по
уровню своих понятий и по кругозору своих сведений далеко шагнувших вперед
от того состояния, в каком находились их родители; эти люди стали не
только основателями христианского общества на Руси, но также проводниками
переходившей вместе с религией образованности, борцами за начала
государственные и гражданские. Эта одна черта уже показывает во Владимире
истинно великого человека: он вполне понял самый верный путь к прочному
водворению начал новой жизни, которые хотел привить своему полудикому
народу; и проводил свое намерение, несмотря на встречаемые затруднения.
Летописец говорит, что матери, отпуская детей в школы, плакали о них, как
о мертвых.
   Владимир после крещения является чрезвычайно благодушным. Проникнутый
духом христианской любви, он не хотел даже казнить злодеев и, хотя сначала
согласился было на увещания корсунских духовных, находившихся около него в
Киеве, но потом, с совета бояр и городских старцев, установил наказывать
преступников только денежною пенею - вирою, по старым обычаям, рассуждая
при этом, что такого рода наказание будет способствовать умножению средств
для содержания войска.
   Сохраняя племенную славянскую веселость, Владимир примирял ее с
требованиями христианского благочестия. Он любил пиры и празднества, но
пировал не с одними своими боярами, а хотел делиться своими утехами со
всем народом - и со старыми и малыми; он отправлял пиршества