ХИЖИНА РАДИ "ПАККАРДА", или Формула преуспеяния

   Читателям, знакомым  с  популярными  статьями  по  антропологии,  будет
интересно узнать, что в недавнее время  исследования  охватили  совершенно
новую область. Обычно антропологом зовется тот, кто проводит шесть  недель
или шесть месяцев (а порой и шесть  лет)  среди,  скажем,  племени  бу-бу,
проживающего на озере Гад, а вернувшись к  цивилизации,  немедленно  пишет
книгу о половой жизни и суевериях дикарей. Когда в твои дела вечно  лезут,
жить очень трудно, и все племя крестится, надеясь, что антропологи утратят
к нему интерес. Обычно так оно и бывает. Но племен  пока  что  достаточно.
Книги множатся, и, когда  последние  дикари  займутся  покоя  ради  пением
гимнов, на растерзание останутся еще жители городских трущоб. К  ним  тоже
непрестанно суются с вопросами, камерами и диктофонами, а что о них пишут,
все  мы  знаем.  Новое  направление  в  науке   отличается   не   техникой
исследования, но его объектом. Антропологи новейшей школы не  интересуются
дикими, а на бедных у них нет времени. Они работают среди богачей.
   Экспедиция, о которой мы сейчас расскажем и в которую входил сам автор,
провела предварительные исследования  среди  греческих  судовладельцев,  а
потом несколько подробней ознакомилась с нравами и бытом арабских  шейхов,
по землям которых проходит нефтепровод. Прервав эту работу по политическим
и  иным  причинам,  экспедиция  отправилась   в   Сингапур   к   китайским
миллионерам. Там мы и столкнулись с так называемой  проблемой  лакея,  там
услышали и о "китайском собачьем барьере". На ранних стадиях опроса мы  не
знали, что это такое. Мы не знали даже, одно это явление или  два.  Однако
мы удачно воспользовались первым же ключом к решению загадки.
   Ключ этот попал нам в руки, когда мы находились во  дворце  самого  Дай
День-гу. Обернувшись к дворецкому, который показывал нам коллекцию изделий
из нефрита, д-р Лезли воскликнул: "А говорят, он раньше был простым кули!"
На что загадочный китаец ответил: "Только кули  может  стать  миллионером.
Только кули может быть кули. Только очень богатый человек может  позволить
себе жить, как богатый". Эти таинственные, скупые слова  и  послужили  нам
отправной точкой. Результаты  исследования  изложены  в  докладе  Лезли  и
Терзайля  (1956),  но  мы  считаем  возможным  популярно  сообщить  о  них
читателю. Опуская чисто технические подробности, приступим к рассказу.
   До  определенной  черты,  как  выяснилось,   проблема   кули-миллионера
достаточно проста. Китайский кули живет в хижине из  пальмовых  листьев  и
съедает чашку риса в день. Когда он вырывается наверх -  скажем,  начинает
торговать вразнос орехами, - он живет все так же и там же. Поднявшись  еще
выше - скажем, продавая ворованные  велосипедные  части,  -  он  жизни  не
меняет. Благодаря этому у него остаются деньги и он  может  пустить  их  в
ход. Девять кули из десяти пустят их не туда и прогорят. Десятому повезет,
или он окажется умнее. Однако хижины он не покинет и есть  он  будет  рис.
Рассмотрим это подробнее, чтобы изучить технику успеха.
   В Америке рано или поздно будущий миллионер  наденет  галстук.  По  его
словам, без этого ему  не  станут  доверять.  Придется  ему  и  переехать,
исключительно (по его же словам) для престижа. На самом же деле галстук он
надевает для жены, а переезжает для дочери. У  китайцев  женщин  держат  в
строгости, и богатеющий кули как был, так и останется при хижине  и  рисе.
Факт этот общеизвестен и допускает два толкования. Во-первых, дом его, как
он ни плох, принес ему удачу. Во-вторых, дом  получше  привлечет  сборщика
налогов. Итак, богатеющий китаец живет, где жил. Часто он  сохраняет  свою
хижину до самой смерти, хотя бы как контору. Он  так  с  ней  связан,  что
переезд знаменует глубочайшую перемену в его жизни.
   Переезжая, он прежде всего спасается от тайных обществ,  шантажистов  и
гангстеров. Скрыть богатство от сборщика налогов  не  так  уж  трудно,  но
скрыть его от тех, с кем ведешь дела, практически невозможно.  Как  только
разнесется слух о его преуспеянии, люди начнут  гадать,  на  какую  именно
сумму его можно растрясти. Все  это  известно,  но  прежние  исследователи
поспешно решали, что такая сумма лишь одна. На самом деле их три: одну  он
заплатит, если его похитить и потребовать выкуп; другую - если  пригрозить
позорящей   статьей   в   газете;   и   третью   -   если   попросить   на
благотворительность (не дать он постесняется).
   Мы решили установить, каких  размеров  (в  среднем)  должна  достигнуть
первая сумма, чтобы исследуемый переселился из  хижины  в  дом  с  высоким
забором и свирепой собакой. Именно это и называется "преодоление собачьего
барьера". По мнению социологов, наступает оно тогда, когда выкуп  превысит
расходы на собаку.
   Примерно в это же время преуспевающий  китаец  покупает  "шевроле"  или
"паккард". Нередко, однако, он покупает машину, еще живя в  хижине.  Народ
привык видеть дорогой автомобиль перед лачугой и  особенно  не  волнуется.
Явление это до сих пор полностью не объяснено. Если  понадобилась  машина,
казалось бы, купи такую же плохую, как  дом.  Однако  по  еще  неизвестным
причинам китайское преуспеяние выражается прежде всего в никеле, обивке  и
модели. А машина уже вызовет к жизни колючую проволоку, решетку,  засов  и
собаку. Перелом произошел. Если собаковладелец еще не платит  налогов,  он
должен хотя бы объяснить, почему у него  для  этого  слишком  мало  денег.
Предположим, он сумеет  не  дать  гангстерам  миллионного  выкупа,  но  от
шантажистов он уже не отвертится. Он  должен  приготовиться  к  тому,  что
журналисты будут угрожать ему позорными статьями в  сомнительных  газетах.
Он должен приготовиться к тому, что те же журналисты придут к  нему  через
неделю собирать на каких-нибудь сирот.  Он  должен  привыкнуть  к  визитам
профсоюзных  деятелей,  предлагающих,  и  не  безвозмездно,  предотвратить
нежелательные для него беспорядки среди рабочих.  В  сущности,  он  должен
смириться с тем, что доходы его уменьшатся.
   В задачи наши входило собрать подробные сведения о  собаковладельческой
фазе китайской деловой карьеры. В определенном отношении это было  трудней
всего. Некоторые виды знаний приобретаются лишь  ценою  порванных  брюк  и
разбитых  локтей.  Теперь,  когда  все  позади,  мы  гордимся   тем,   что
бестрепетно шли на любой риск. Однако сумму выкупа удалось установить  без
полевых исследований. Ее знают все и часто с немалой точностью упоминают в
прессе. Примечательно, что разница между максимумом и  минимумом  довольно
мала. Сумма эта не ниже 5000 долларов и не выше 200.000.  Она  никогда  не
опускается до 2000 и не поднимается до  500.000.  Несомненно,  чаще  всего
амплитуда ее много меньше. Дальнейшие исследования  покажут,  что  следует
считать средней суммой.
   Если мы принимаем, что нижний предел выкупа равняется побочным доходам,
мы имеем такое же право принять, что верхний его предел - все,  что  можно
вытянуть из самого богатого похищенного. Однако самых богатых не  похищают