Всех четырех окрестных деревень.
   Работы много и встает он рано,
   Едва споют в колхозе петухи,
   Венчает, крестит он и прихожанам
   Со вздохом отпускает их грехи.
   Слегка картавя, служит жид обедню,
   Держа кадило слабою рукой,
   Усопших провожая в путь последний,
   На кладбище поет за упокой.
   Он кончил институт в пятидесятом,
   Диплом отгрохал выше всех похвал.
   Тогда нашлась работа всем ребятам -
   Лишь он один пороги обивал.
   Он был еврей - мишень для шуток грубых,
   Ходивших в те недавние года,
   Считаясь инвалидом пятой группы,
   Писал в графе национальность - "Да".
   Столетний дед, находка для музея,
   Пергаментный и ветхий, как Талмуд,
   Сказал: "Смотри на этого еврея:
   Никак его на службу не возьмут!"
   Еврей? Скажи, где синагога,
   Свинину жрущий и насквозь трефной,
   Не знающий ни языка, ни бога,
   Да при царе ты был бы первый "той".
   А что? Креститься мог бы я, к примеру,
   И полноценным стал бы вновь.
   Ведь царь преследовал за веру,
   А здесь биологически, за кровь.
   Итак с десятым по счету отказом,
   Из министерских выдворен дверей,
   Священной благости исполнен сразу
   В святой Загорск отправился еврей.
   Крещенный без бюрократизма, быстро,
   Очистясь от мирских обид.
   Евреем он остался для министра,
   Но русским счел его митрополит.
   Студенту, закаленному зубриле,
   Премудрость семинарская - пустяк.
   Святым отцам на радость, без усилий,
   Он по два курса в год глотал шутя.
   Опять диплом, опять распределенье,
   Но зря еврея оторопь берет.
   На этот раз без всяких ущемлений
   Он самый лучший получил приход.
   В большой церковной кружке денег много -
   Реб-батюшка! Блаженствуй и жирей!
   Но, черт возьми, опять не слава богу!
   Нет, по-людски не может жить еврей.
   Ну пил бы водку, жрал гусей да уток,
   Построил дачу и купил бы "ЗИЛ"?!
   Так нет, святой районный, кроме шуток
   Он пастырем себя вообразил.
   И вот стоит он, тощ и бескорыстен,
   И громом льется из святой груди
   На прихожан поток забытых истин,
   Таких, как "не убий", "не укради".
   На них пальцами указывать не будем,
   Но многие ли помнят в наши дни:
   Кто проповедь прочесть желает людям,
   Тот жрать не должен лучше, чем они!
   Еврей мораль читает на амвоне,
   Из душ заблудших выметая сор...
   Падение преступности в районе
   Себе в заслугу ставит прокурор.
   Вся уже в течение почти тридцати лет читаю всем  своим  знакомым  это
стихотворение, но, как ни странно, так и не узнал автора  этого  замеча-
тельного произведения.
      В купе вагона заходит речь о знаменитостях. У окна сидит интеллигент-
еврей и время от времени вставляет короткое  замечание  о  происхождении
упоминаемой знаменитости.
   - Спиноза...
   - Еврей.
   - Колумб...
   - Крещеный генуэзский еврей.
   - Оффенбах...
   - Еврей.
   - Модильяни...
   - Еврей.
   - О Господи Исусе, Пресвятая Богородица!
   - Тоже евреи...
      - Мальчик, как тебя зовут?
   - Абраша.
   - Надо же! Такой маленький, а уже еврей!..
      "Еврей Абрам Соломонович Генштаб".
   В. Впадин
 
   ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ
 
   Ой, не шейте вы, евреи, ливреи,
   Не ходить вам в камергерах, евреи!
   Не горюйте вы, зазря не стенайте,
   Не сидеть вам ни в Синоде, ни в Сенате.
   А сидеть вам в Соловках да в Бутырках,
   И ходить вам без шнурков на ботинках,
   И не делать по субботам "лехаим",
   А таскаться на допрос с вертухаем.