Р.: Это у меня, знаешь, по Марксу: бытие определяет сознание.  А  мое
бытие в последнее время - гипертония, головные боли... Но анекдоты - это
святое. Я каждый день слышу что-нибудь новенькое, а уж пересказываю  это
всем, кого только встречу. А то и позвонить не поленюсь.
   Ю.: Ну, а какой анекдот подошел бы к тому, что у нас с  тобой  сейчас
происходит? Ты, например, признал, что я - великий, а ты - говно в  про-
руби, неизвестно зачем коптишь это небо...
   Р.: Ну, на это есть старый классический анекдот. Анекдот вообще может
быть классикой, как литература. Так вот, гуляет во  дворе  красавец-дог.
Ухоженный, гордый, ни на кого не смотрит. А вокруг него бегает шелудивый
дворовый пес, не  решаясь  приблизиться.  Наконец,  набрался  храбрости,
подскочил к догу и спрашивает: "Слушай, а ты кто?" Тот надменно  отвеча-
ет: "Я - дог, а ты кто?" А тот, поджав хвост: "Да я никто, я поссать вы-
шел". Вот и я по жизни поссать вышел, а ты - дог.
   Ю.: Да, с дворнягой этой ты попал в десятку. А может, и нет. Ведь ес-
ли бы не было тебя, неизвестно, стал бы я догом или нет. И что  бы  было
со мной в тот год, если бы ты меня не кормил, не помогал.
   Р.: Ну, я не думаю, что эта помощь так уж много значила в твоей  жиз-
ни. Для тебя эта помощь - в кавычках. Лучше  я  тебе  еще  один  анекдот
расскажу, он тоже к нам относится. Один старый еврей пошел в горы и  по-
пал под обвал. Летит он в пропасть и случайно хватается за какой-то кус-
тик. Вцепился в него, висит над пропастью и орет  изо  всех  сил:  "Есть
здесь кто-нибудь?" И слышит в ответ громовой голос: "Есть!"  Тогда  этот
еврей орет: "Ты кто?" Тот отвечает: "Я - Бог!" Еврей  орет:  "Сделай  же
что-нибудь!" И звучит голос Господа: "Немедленно отпусти  руки!!"  Тогда
еврей снова орет: "Есть здесь еще ктонибудь?"
   Ю.: Да, это прекрасно, и это про нас, и  нас  можно  менять  местами.
Когда ты кормил меня, водил в Сандуны - а без тебя бы я никогда туда  не
попал - но ведь еще ты твердил мне: "Гений, гений". Ты был  тогда  один,
это сейчас только стали появляться другие, а тогда ты  был  единственная
моя поддержка. И ты же говорил мне: "Ты хам, говно, преступник", ты тре-
бовал, чтобы я отпустил руки. А сейчас я тебе  говорю  -  отпусти  руки,
начни думать, начни жить!
   Р.: Давай договоримся так, я не пожалею еще пятидесяти долларов  -  и
недельки через две, слышишь?
   Ю.: Слышу, Иосиф, слышу, милый... И деньги ты достанешь, и вообще  ты
все можешь. Кстати, почему ты утверждал, что у меня деньги где-то  зары-
ты? Откуда у меня деньги? Какой у меня доход? Объясни.
   Р.: А когда я утверждал, что ты гений, ты не спорил,  ты  сам  был  в
этом уверен больше, чем я. И тут я больше чем уверен,  что  даже  в  тот
год, когда я давал тебе какие-то копейки, у тебя были деньги.
   Ю.: Да откуда, где я мог заработать?
   Р.: А может, ты когда-то банк взял? Я не знаю, меня бы это не  удиви-
ло. Может, у тебя наследство осталось от какой-нибудь из  твоих  женщин.
Матерей твоих детей. Может быть, ты когото из них  ограбил.  Ты  на  все
способен. Понимаешь, такой человек, как ты, не может быть нищим.  Ты  не
Гоген какой-нибудь, или кто там еще, Ван Гог...
   Ю.: Почему? Почему не Мандельштам?
   Р.: Ты не Мандельштам, ты не Платонов. Потому что они все гении, но у
них не было того страшного злодейства, как у тебя. Но за  эту  беседу  я
говорю тебе спасибо!