ты с возрастом все больше запутываешься и что  жизнь  делается  все  та-
инственней?
   Р.: Нет, нет!
   Ю.: На самом деле тебе все понятно.
   Р.: Нет, мне многое непонятно.
   Ю.: А жить хочется все больше? Все больше пугает, что это кончится?
   Р.: Да, конечно. Панически боюсь смерти. А еще больше -  какой-нибудь
болезни. Что я буду умирать в муках и буду Доставлять близким муку.  Это
очень страшно. Не дай Бог, будет у меня инсульт, и я буду лежать,  и  за
мной должен будет кто-то ухаживать.
   Ю.: А часто бывает у тебя ощущение, что ты  ничтожную  жизнь  прожил?
Недостойную какую-то. Тебе обидно?
   Р.: С одной стороны, я прожил, безусловно, ничтожную жизнь, с  другой
стороны, я прожил страшно огромную и интересную жизнь. Я в 16 лет  пошел
работать на завод, три года служил в армии. Я первый раз женился,  когда
мне было 18 лет. В 10 лет я начал курить.
   Ю.: Иосиф, ну разве это жизнь? Это биография. Жизнь - это мысли наши.
   Р.: Ну, если жизнь - это  мысли,  то,  конечно,  я  прожил  ничтожную
жизнь. А если жизнь - это биография, то я Прожил интересную жизнь. Я  не
жалею о том, как я ее прожил.
   Ю.: Ты обыватель, ты мещанин, ты не мудрец. А  тебе  иногда  кажется,
что ты мудрец.
   Р.: Нет. Я люблю чужие мысли. Ты мудрец, еще кто-то. Я иногда завидую
таким людям доброй, хорошей завистью, это даже не зависть, а восхищение,
преклонение. А я не мудрец.
   Ю.: Ты давно примирился с тем, что звезд с неба не хватаешь?
   Р.: А как я могу стать мудрецом? Этому не учатся. Или это  есть,  или
нет. Тем более, в зрелом возрасте этому не научишься.
   Ю.: Познай самого себя - говорят философы. А ты ведь себя  совсем  не
познал. С другими людьми ты еще что-то можешь: составить  представление,
наслаждаться общением. А себя ты боишься,  тебе  с  собой  скучно,  тебе
трудно. Это тебя родители таким сделали? Или  какие-то  ужасные  обстоя-
тельства?
   Р.: Жизнь. И родители, и окружение.
   Ю.: Но если ты понимаешь, что это нужно, почему бы тебе с завтрашнего
дня не начать изучать себя?
   Р.: Я не знаю и не понимаю, что значит изучать себя.
   Ю.: Любить свои собственные мысли, свои ощущения, разбираться...
   Р.: Свои собственные мысли любить - это значит дарить их людям. А для
чего они мне?
   Ю.: Но ты же людям даришь не ощущения свои, не мысли, - а просто  де-
лаешь подарки.
   Р.: Нет, я людям дарю и разговоры свои, и свое  общение.  Есть  люди,
которые интеллектуально еще ниже меня, и они что-то от меня  воспринима-
ют, и слава Богу.
   Ю.: Я думаю, что это прекрасный конец. Остановимся  на  этом,  Иосиф.
Сделаем книгу "Беседы Юлиса с Раскиным", ты ее издашь... Мы ведь свобод-
ные люди...
   Р.: Севела любит говорить, что свобода начинается с первого  миллиона
долларов. А я думаю, что истинная свобода -  это  свобода  от  всяческих
связей с людьми, хотя, с другой стороны, это и большое несчастье. В этом
смысле ты - свободен. Можешь сесть в самолет и лететь куда  хочешь.  Мо-
жешь поехать к цыганам, если знаешь, где они. Можешь  пойти  в  бордель,
чтобы узнать жизнь борделя. А  у  большинства  людей  есть  жены,  дети,
родственники, соседи, наконец... Истинный художник, творец - он от всего
этого свободен.
   Ю.: Но для этого нужно от всего отказаться и стать попрошайкой.
   Р.: Очень даже хочется, и я стараюсь...
   Ю.: И готов для этого стать попрошайкой, как я?
   Р.: Попрошайкой? Нет, никогда в жизни.
   Ю.: Тебя пугает, что ты не сможешь заботиться о близких?  Или  просто
не хочешь быть попрошайкой и жить, как живу я?
   Р.: Да я не смогу быть попрошайкой. Просто не смогу. Может, последние
год-два я чуть-чуть изменился, но до этого сколько я ни бывал в рестора-
нах, кого я ни водил в рестораны, какая бы ни была компания, я  в  жизни
не мог позволить, чтобы кто-то заплатил за меня или  я  не  заплатил  за
всех.
   Ю.: Ну, представь себе, что книжка даст мне доход, и я скажу: "Иосиф,
ты меня год кормил, а теперь я тебя буду кормить. Езжай, куда хочешь".
   Р.: Нет, для меня это будет страшно унизительно.
   Ю.: Ну, а если твоя книга будет тебя кормить, ты все равно будешь хо-
дить в свою грязную темную комнатушку и считать приходы-расходы?
   Р.: Я думаю, что еще несколько месяцев - и с долгами  я  рассчитаюсь.
Надеюсь, по крайней мере. Ну, а если моя книга... Может, куплю себе брю-
ки, если захочется. У меня ведь единственные брюки - это те, что на мне,
даю тебе честное слово. Мне хочется, чтобы моя жена хоть как-то...
   Ю.: А ездить, ты будешь ездить?
   Р.: Конечно. Если у меня будут деньги? Мной  заработанные?  Для  меня
это счастье - ездить. Но один - никогда. Буду когото  возить.  Жену  во-
зить, сына, внука. Еще кого-то, не знаю.
   Ю.: Вместе будем ездить.
   Р.: Тебя возить не буду. Не надо брать с меня такого обещания. Я буду
возить людей мне милых и симпатичных.
   Ю.: То есть таких людей, которые глупее тебя. А я, наоборот, ищу  лю-
дей умнее.
   Р.: Нет, ну зачем же? Ты не прав. Просто мне одинаково  необходимо  и
общение с людьми, которые меньше меня знают, и с теми, кто обладает  та-
лантом. Неважно, каким, но талантом! И мне, конечно,  страшно  интересно
общаться с людьми, которые больше меня знают. Из мыслей древних одна мне
кажется непреложной истиной - чем больше человек  пытается  узнать,  тем
больше он понимает, что ни черта не знает. И все-таки, чем меньше я  по-
нимаю, тем больше я стараюсь понять, расспрашивая тех,  чье  мнение  для
меня важно, кому я доверяю, кто для меня в чем-то авторитет. И я не могу
понять, как этот народ, то есть народа-то нет, народ уничтожен,  но  как
люди в таком огромном количестве могут такое терпеть? Как они могут  ме-
сяцами сидеть без зарплаты и работать? Жить в  таких  диких  условиях  и
считать это нормальным!
   Ю.: Вот и с тобой, по-моему, случилась маленькая жизненная катастрофа
- ты остыл к анекдотам. Раньше у тебя на  все  случаи  жизни  был  готов
анекдот, в любой ситуации ты вспоминал что-нибудь подходящее.