регламентирует  поведение  представителей  вне  самой  фабрики  и  дополняет
распорядок  работы  на  производстве  обязательной  социальной   программой.
"Прежде всего, - говорится в проекте этого документа, - я отвечаю  верностью
на верность". Критически настроенный  историк  Роберт  Ян  в  написанной  им
истории города Эссена (1952) так оценивает усилия Круппа  и  его  успехи  до
первой мировой войны  и  после  нее:  "Рабочий  с  фабрики  Круппа  гордится
принадлежностью  ко  всемирно  известной  фирме,  с  удовольствием  покупает
хорошие и дешевые товары в его лавках и радуется  благоустроенной  заводской
квартире; если он уже в пенсионном возрасте - уютному домику  в  Альтенгофе.
Но эта система, основанная  на  производственном  процветании,  обнаруживает
часто острые противоречия.  Эти  противоречия  нисколько  не  препятствовали
очевидной и оправданной привязанности рабочих к фирме: рабочий фирмы  Крупна
был  в  то  время   воплощением   традиционных   патриархальных   отношений,
сложившихся на фабрике, и  при  этом  чувствовал  принадлежность  к  рабочей
элите".
   После победы над Францией, около 1870 года, экономика временно оживилась,
но почти сразу же разразился один из самых тяжелых  экономических  кризисов,
от которого пострадали и заводы Круппа.  Хотя  стремление  Крупна  сохранить
прежние достижения и его меры, направленные на  быстрое  расширение  завода,
кажутся, на первый взгляд, несовместимыми, они не противоречат  друг  другу,
соответствуя смыслу, заложенному в Общем уставе крупповского производства.
   Начиная с 1860-х  годов  Крупп  начал  приобретать  собственные  сырьевые
ресурсы и строить фабричные поселки. Вследствие конъюнктурных  колебаний  на
биржевом рынке и собственных неудач он тогда не смог довести дело до  конца.
Те почти безграничные кредиты, которые банки предоставляли  ему  после  1870
года,  дали  возможность  форсировать  усилия  в  приобретении   собственных
угольных  рудников,  металлургических  заводов  и  карьеров   с   железистым
песчаником, цель которых была  навсегда  освободить  завод  от  зависимости,
связанной с источниками сырьевых запасов. Строительство новых  мастерских  к
западу от старого фабричного

Альфред Крупп: последний виток жизни
   Центра, котельного завода на  севере  и  мартеновского  чугунно-литейного
завода в южном направлении и,  наконец,  строительство  пяти  жилых  рабочих
поселков поставили завод на такой уровень, выше которого он уже  никогда  не
мог подняться.
   В отчетных документах, относящихся к началу 1870-х годов  мы  видим  рост
счетов на недвижимость - суммы, которые только частично покрывались доходами
фабрики. Фабрика, находившаяся  в  достаточно  устойчивом  состоянии,  чтобы
погасить ссуды, полученные от Германа Круппа и Нимана, должна была из года в
год увеличивать банковский кредит. Ошибка Альфреда Круппа заключалась в том,
что он брал суммы, необходимые ему для покупок,  из  постоянно  колеблющихся
банковских  долгов,  вместо  того  чтобы  своевременно  провести  постоянный
амортизационный заем. В начале 1873 года,  еще  до  падения  Венской  биржи,
вызвавшего в Европе цепную реакцию биржевых  падений  и  банкротств,  отчеты
переговоров по займам своего уполномоченного Круппа  с  берлинским  банкиром
Мейерконом и Центральным прусским акционерным обществом  земельного  кредита
находились в стадии, предшествующей  заключению  договора.  После  получения
Круппом в мае тревожных писем от его кельнского банкира Дейхмана, к которому
фирма обратилась за разъяснением создавшегося положения, у него в буквальном
смысле открылись глаза. Сначала медленно, потом все  быстрее  начали  падать
цены на чугун, железо и сталь.  Больше  всего  Круппа  беспокоила  остановка
строительства железной дороги, которым он занимался в последнее время. "Если
бы в нашем распоряжении был хотя бы один месяц, мы закончили  бы  работу!  -
писал Крупп в начале октября своему доверенному. - Трудно  представить  себе
последствия, с которыми  нам  пришлось  бы  столкнуться,  если  бы  мы  были
вынуждены начать массовые увольнения рабочих!" В начале 1874  года  Дейхман,
который был особенно расположен к Круппу, настаивал на сокращении его  счета
на 1 1/2 миллиона по новому займу. До 1 мая Крупп должен был получить деньги
по этому займу. Вся ситуация напоминала почти забытую борьбу с  Оппенгеймом,
который откровенно угрожал Круппу, когда он только  начинал  становиться  на
ноги. Банк Шаффхаузена также начал настаивать на уменьшении  своего  сальдо;
Мендельсон  и  Варшавер  требовали,   чтобы   Крупп   ликвидировал   текущие
задолженности по переводным векселям. Кредит Круппа повсюду стал неустойчив.
   Легко представить себе, какая ирония заключалась в ситуации, когда Крупп,
который всю жизнь сторонился всякого рода махинаций, в 1874 году вполне  мог
стать жертвой великого спекулятивного кризиса. То, что хорошо известные  ему
акционерные  общества,  такие  как   Бохумское   объединение,   Гердеровское
объединение и Дортмундский союз сильно  пострадали  в  результате  биржевого
кризиса, было вполне  естественным.  Постаревший  Крупп,  который  всегда  с
презрением относился к "акционерным обществам", тяжело переживал сложившееся
положение, поставившее его в полную зависимость от банков. Он уже смирился с
тем, что его имущество будет заложено, но стабилизировать положение  удалось
далеко не сразу: было  проведено  много  сложных  переговоров,  имело  место
осторожное  вмешательство  самого  кайзера,   но   положительная   тенденция
наметилась только в конце марта 1874 года, когда  был  образован  банковский
консорциум, который взял на себя  погашение  облигаций,  выпущенных  Морским
торговым обществом. Крупп тяжело переживал  сложившиеся  условия,  но  самым
неприятным для него было то, что  он,  "абсолютный  хозяин  в  своем  доме",
теперь обязан включить  в  свое  управление  постороннее  лицо,  посредника,
осуществлявшего надзор за ведением дел.
   Свидетельством исключительно высокого авторитета завода Круппа  было  то,
что банки Круппа таким посредником сделали своего берлинского  представителя
Карла Мейера. Положение Круппа  продолжало  оставаться  критическим,  о  чем
говорило поведение Блейхредерса, который помогал Круппу  получить  заем,  но
поставил  условие,  чтобы  во  главе  консорциума  стояло  Морское  торговое
общество. Он настаивал также, чтобы все счета  фирмы  по  этому  займу  были
погашены до 30 июля.
   Когда 62-летнему Круппу  стала  ясна  вся  глубина  кризиса,  он  испытал
глубокое потрясение, от которого не смог оправиться до  самого  конца  своей
жизни. Как человек,  преодолевающий  опасность,  не  подозревая  о  ней,  он
потерял самообладание, когда  понял  размеры  грозившей  ему  опасности.  Он
возвращался мыслями в прошлое, отыскивая в  нем  то,  с  чего  начались  его
собственные  ошибки,  искал  промахи  в  расчетах  других,   упрекал   своих
сотрудников, делая их ответственными за те решения, которые сам же принимал.
Своему сыну он жаловался: "Я мог бы  не  переживать  таких  неприятностей  и
огорчений, если бы все окружающие меня люди хорошо делали свое дело".
   Заем был лишь временным выходом, обязательства,  которые  Крупп  взял  на
себя по его погашению, были очень тяжелыми, казалось, что завод находится на
самой грани своих  возможностей.  Между  тем  слова,  обращенные  Круппом  к