конец  лекционного  стола и толкал его из всей силы.  "Я нажимаю,  жму, жму,
ЖМУ!...  - лицо его  становилось красным, на лбу выступал пот... - "Никакого
движения нет -- я жму и жму, и  не совершаю ни частицы работы!" -- и он чуть
не падал от усталости после геркулесовских усилий.
     На  одной из его лекций я заметил у  него маленькую  ошибку и, не  зная
правила, что  "помощники должны быть видимы, но  не слышимы", обратил на нее
его внимание в конце лекции.
     Он  говорил  о  всемирном  тяготении  и  напомнил студентам  об истории
путешествия на луну Жюль  Верна, сказав, что автор нигде не сделал  ошибок и
ни разу не нарушил никаких законов физики в своем произведении.
     "Вспомните,  --  сказал  он,  --  что  когда  снаряд  пересекал   центр
притяжения между землей и луной, его пассажиры ничего не  весили и плавали в
пространстве, ни  на что не опираясь, -- и это, джентльмены, как раз то, что
должно произойти".
     После лекции, когда несколько студентов столпились вокруг него, задавая
вопросы и  осматривая приборы, я  заметил, что именно в  данном  случае Жюль
Верн определенно допустил ошибку: пассажиры должны  были бы  начать летать в
снаряде, как только  он покинул атмосферу земли,  так  как сила тяготения не
ощущается внутри свободно падающего сосуда. --  "Я думал, что можно доказать
это экспериментально, положив полдоллара на эту книгу и подбросив ее на фоне
окна.  Думаю, что  между  книгой и монетой  будет виден  просвет во время их
падения". Это  в точности подтвердилось  после двух или  трех  попыток.  Это
убедило Сноу, что Жюль Верн, по крайней мере в этом случае, ошибся".
     Все  эти  лекционные  изобретения  были  интересны  только студентам  и
ученым,  но  скоро  наш  молодой  преподаватель  выступил  с  "практическим"
изобретением,  за которое университет сразу же получил от государства премию
в  200  тысяч  долларов и которое  экономит  каждую  зиму миллионы потерь от
пожаров,  получающихся от  старинных методов отогревания труб, употребляемых
водопроводчиками.   Это  --  теперь  везде  известное  "электротаяние".  Моя
собственная осведомленность в этой области ограничивается знанием  номера  в
телефонной  книжке, по которому вызывают гудящий  грузовик с  инструментами,
точно подобными тем,  которые Вуд сорок лет  назад применял в Мэдисоне; все,
что я понимаю в этих спиральных,  внушительных приспособлениях,  -- это  то,
что они  отогревают у меня водопровод  без  взлома полов и стен.  Поэтому  я
уговорил  самого   Вудa  продиктовать   историю   того,   как   он   изобрел
"электротаялку" и как она действует. "Вы можете хвастаться, если хотите", --
сказал  я ему,  и  он  ответил  с негодованием:  "Вы  знаете, я  никогда  не
хвастаюсь".
     "Невероятный холод, -- диктовал он, -- на всем северо-западе зимой 1899
года заморозил почву в Мэдисоне на глубину более восьми футов. Половина труб
в Мэдисоне замерзла,  и были опасения, что  замерзнут и магистрали. На  всех
перекрестках горели костры, и водопроводчики рылись в земле, чтобы добраться
до труб. В нашем доме трубы  тоже замерзли, и мы заплатили мастеру  двадцать
долларов за отогревание их.
     Однажды утром  я шел  по Лэнгдон-стрит в лабораторию  и  увидел  группу
водопроводчиков, которые протаскивали в трубу резиновый шланг, прикрепленный
к переносному  бойлеру,  пытаясь таким способом отогреть трубу  паром. У них
"заело" -- шланг не проходил через угол трубы.
     Я  пошел  дальше, обдумывая эту ситуацию,  и  мне пришло  в голову, что
сильный  электрический ток,  проходя  по  металлу, нагревает его, и  что ток
пойдет  по трубе, независимо от ее  углов  и поворотов. Не является  ли  это
решением вопроса --  просто  соединить выходы труб в двух  соседних домах  с
разноименными полюсами генератора?
     Придя в лабораторию,  я сразу же отправился к профессору Джексону, шефу
Отделения  электротехники,  и предложил  ему  свой план.  Он  возразил  мне,
сомневаясь, не пойдет ли ток по земле вместо труб. Но когда я  указал на то,
что земля промерзла, а  лед является непроводником, он согласился  проделать
вместе со мной эксперимент.
     В тот же  вечер электрическая компания доставила трансформатор в вагоне
к Дому сенатора Вайлеса, председателя правления университета. Водопроводчики
уже целую неделю рыли землю вокруг дома, пытаясь найти трехсотфутовую трубу,
которая соединялась с магистралью и положение которой не было известно.
     Лужайка  была покрыта  ямами и рвами, похожими на могилы, над  которыми
горели   костры,   размягчавшие    почву.   Moнтep,   который    приехал   с
трансформатором,   взлез   на  столб  и   спустил   провода,  соединенные  с
осветительной  линией,  на землю.  Их присоединили  к  вторичной  обмотке, а
первичную замкнули  на  кран  в подвале и на водоразборный кран  в  трехстах
футах  от  дома.  Ток  проходил через  большой бак с  соленой водой  и двумя
медными  электродами,  которыми можно было  регулировать  силу  его. Ток был
включен,  и  мы ждали результатов  у открытого крана в подвале. Через десять
минут мы услышали бульканье, и вдруг  из крана брызнула струя  ржавой  воды;
смешанной со  льдом. Семья сенатора приветствовала это извержение возгласами
радости, а через несколько минут появился лакей с шампанским, и так далее.
     В  Мэдисонском "Демократе"  на следующее  утро появилась  статья  в два
столбца, описывающая успешное  разрешение вопроса борьбы с замерзанием труб.
Сообщение было подхвачено и разнесено Ассошиэйтед Пресс по всей стране.
     С  того  времени электрический  метод стал  стандартным  во всем мире--
одной  из последних побед его является отогрев двенадцатидюймовой магистрали
под  Гудзоном,  которая замерзла  с двух концов там, где труба  подходила  к
поверхности.
     Изобретение случилось в удачный для университета момент  -- происходила
сессия  самоуправления  Штата,  и  президент  университета   Адамс  попросил
утвердить фонд в двести тысяч долларов для постройки инженерной лаборатории.
Среди  депутатов  возникла  сильная оппозиция,  спрашивавшая  --  сделал  ли
университет  что-нибудь  для  государства?  На это  он  ответил,  сказав  об
отданном народу новом изобретении -- методе борьбы с авариями водоснабжения.
После  этого  самоуправление  дружно  и   с  энтузиазмом  утвердило  просьбу
университета.
     Правление университета в вознаграждение за этот подарок народу изменило
мое  звание   с   преподавателя   на  помощника  профессора".   Читатель
согласится,  что в этом случае профессор  имел  бы полное право  хвастаться,
если бы захотел.
     Я сам полагаю, что кроме гения  изобретателя, в этом случае он  проявил
большую  практичность,  выбрав  для  демонстрации изобретения  именно  трубы
сенатора.  Может быть, он знал,  а может быть, нет,  но сенатор  Вайлес  был
главным лицом комитета, принявшего решение о фонде для университета.  Что же
касается водопроводчиков  всего мира,  то они отнюдь  не были огорчены новым
методом,  как предсказывали некоторые  газеты -- они были в полном восторге.
Теперь электротаяние применяется ими во всем мире.
     Следующий  неожиданный   "вклад"   молодого   Вуда,   взволновавший   и