если буду жив, то либо голову свою сложу, либо  отомщу  тебе  за  себя".
Петр сказал ему на это: "Князь! ведь ты крест целовал Изяславу и королю,
что все исправишь и будешь с ними в союзе; так ты нарушил крестное цело-
вание". Владимирко отвечал: "Вот еще: что мне этот  маленький  крестик!"
"Князь! - возразил ему киевский боярин, - хотя крестик и  мал,  да  сила
его велика на небеси и на земле; ведь тебе король объявлял, что это  са-
мый тот крест, на котором Христос был распят; да и то было тебе  говоре-
но, что если, поцеловав тот крест, ты слова своего не сдержишь,  то  жив
не останешься; слышал ли ты обо всем этом от королевского посла?" Влади-
мирко отвечал: "Да, помню, досыта вы тогда наговорились; а теперь ступай
вон, поезжай назад к своему князю". Петр, положив пред ним крестные гра-
моты, пошел вон, и когда собрался ехать, то не дали ему ни  повозки,  ни
корма, так что он принужден был отправиться на своих лошадях. Петр съез-
жал с княжьего двора, а Владимирко шел в то время в церковь к вечерне и,
видя, что Петр уезжает, стал смеяться над ним: "Смотрите-ка,  русский-то
боярин поехал, побравши все волости!" Когда вечерня отошла и Владимирко,
возвращаясь из церкви, дошел до того самого места, где смеялся над  Пет-
ром, то вдруг сказал: "Что это, как будто кто меня ударил по  плечу!"  и
не мог двинуть больше ногами: если б не подхватили его,  то  упал  бы  с
лестницы; понесли его в горенку, положили в укроп; к  вечеру  стало  ему
хуже, а к ночи умер. Между тем Петр Бориславич, выехавши из Галича,  ос-
тановился ночевать в селе Большове; вдруг на рассвете скачет к нему  го-
нец из Галича: "Князь не велел тебе ехать дальше, дожидайся пока пришлет
за тобою". Петр, ничего не зная о Владимирковой смерти, стал тужить, что
ему надобно ехать назад в город и, верно, придется вытерпеть там  разные
притеснения; и точно, еще до обеда прискакал к нему новый гонец с прика-
зом от князя ехать в город; Петр отправился, и когда  въехал  на  княжий
двор, то к нему навстречу вышли из сеней слуги княжие все в  черном;  он
удивился - чтобы это такое значило? Вошел на сени, смотрит -  на  княжом
месте сидит сын Владимирков Ярослав в черном платье и  в  черной  шапке,
также и все бояре в черном. Петру поставили стул, и  когда  он  сел,  то
Ярослав, взглянувши на него, залился слезами. Петр сидел  в  недоумении,
смотря на все стороны; наконец, спросил: да что же это такое значит? Тут
ему объявили, что ночью князь умер. "Как умер? возразил  Петр:  когда  я
поехал, он был совсем здоров!" Ему отвечали, что был  здоров,  да  вдруг
схватился за плечо, начал с того изнемогать и умер. "Воля божия, -  ска-
зал на это Петр, - нам всем там быть". Тогда Ярослав начал говорить Пет-
ру: "Мы позвали тебя для того, что вот бог сотворил волю  свою;  поезжай
ты теперь к отцу моему Изяславу, поклонись ему от  меня  и  скажи:  "Бог
взял моего отца, так ты будь мне вместо него; ты с покойником сам ведал-
ся, что там между вас было, уже бог рассудил вас; бог отца моего к  себе
взял, а меня оставил на его место, полк и дружина его у меня, только од-
но копье поставлено у его гроба, да и то в моих руках;  теперь  кланяюсь
тебе, батюшка! Прими меня, как сына своего Мстислава: пусть Мстислав ез-
дит подле твоего стремени с одной стороны, а я  буду  ездить  по  другой
стороне со всеми своими полками". Петр с этим и отправился.
   Ярослав или, по некоторым известиям бояре его только манили Изяслава,
чтоб выиграть время, а в самом деле и не думали возвращать ему  городов,
захваченных Владимирком. Это заставило киевского князя  пойти  в  другой
раз на Галич (1153 г.); с ним пошли сын его  Мстислав  с  переяславцами,
полк Изяслава Давыдовича черниговского и все черные клобуки; а на дороге
присоединились к нему братья, - Владимир  из  Дорогобужа,  Святополк  из
Владимира, Владимир Андреич из Бреста. У Теребовля встретился Изяслав  с
полками Ярославовыми, и перед битвою галицкие бояре сказали своему  кня-
зю: "Ты, князь, молод, отъезжай прочь и смотри на  нас;  отец  твой  нас
кормил и любил, так мы хотим за честь твоего отца и за твою сложить свои
головы; ты у нас один; если с тобой что случится, то что нам  тогда  де-
лать? Так ступай-ка, князь, к городу, а мы станем биться с Изяславом,  и
кто из нас останется жив, тот прибежит к тебе и затворится с тобою в го-
роде". Злая сеча продолжалась уже от полудня до вечера, когда  сделалось
в обеих ратях смятение: не видно было, которые  победили.  Изяслав  гнал
галичан, а братья бежали от них: Изяслав побрал в плен галицких бояр,  а
галичане Изяславовых. Время шло уже к ночи, когда киевский князь остано-
вился с небольшою дружиною на месте боя и поднял галицкие стяги; галича-
не побежали к ним, думая, что тут свои, и были перехватаны;  но  в  ночь
Изяславу стало страшно: дружины у него  осталось  мало,  пленников  было
больше, чем дружины, а между тем из Теребовля Ярослав мог напасть на не-
го; подумавши, Изяслав велел перебить пленников,  оставя  только  лучших
мужей, и выступил назад к Киеву, потому что братья и дружина его  разбе-
жались, не с кем было продолжать поход. Был после этого плач великий  по
всей земле Галицкой, говорит летописец.
   Этим печальным походом заключилась деятельность Изяслава. В 1154  го-
ду, женившись во второй раз на царевне грузинской, Изяслав схоронил бра-
та Святополка, а потом скоро сам занемог и умер. Летописец называет  его
честным, благородным, христолюбивым, славным; говорит,  что  плакала  по
нем вся Русская земля и все черные клобуки, как по царе и господине сво-
ем, а больше, как по отце; причина такой любви народной ясна:  при  нео-
быкновенной храбрости (в которой равнялся с ним, быть может,  из  князей
один Андрей Юрьевич), не уступая никому первого места в битве, гоня вра-
гов и в то время, когда полки его бывали разбиты, Изяслав отличался так-
же искусством, был хитер на воинские выдумки; но, будучи похож на знаме-
нитого деда своего храбростию, отвагою, он напоминал его также ласковос-
тию к народу; мы видели, как он обращался с ним в  Киеве,  в  Новгороде;
неприятное правление дяди Юрия только оттенило добрые качества Изяслава,
заставило смолкнуть всякое нерасположение, какое у кого было к  нему,  и
мы видели, как ревностно бились за него и  граждане  и  черные  клобуки,
прежде равнодушные. Поговорка его: "Не идет место к голове, а  голова  к
месту", показывает его стремление, его положение и, по  всем  вероятнос-
тям, служила для него оправданием этих стремлений и происшедшей  от  них
новизны положения его; поговорка эта оправдывает стремление дать  личным
достоинствам силу пред  правом  старшинства.  Действительно,  Изяслав  в
сравнении с своими старшими, дядьями, был в роде Мономаховом  единствен-
ною головою, которая шла к месту. Но мы видели, что Изяслав  должен  был
уступить; ему не удалось дать преимущества личным достоинствам  своим  и
даже другому праву  своему,  праву  завоевателя,  первого  приобретателя
старшей волости; несмотря на то, что он головою добыл Киев, он принужден
был, наконец, признать старшинство и права дяди Вячеслава, которого  го-
лова уже никак не шла к месту; а преждевременная смерть Изяслава нанесла
окончательный удар притязаниям  племянников  и  Мстиславовой  линии:  из
братьев Изяславовых ни один не был способен  заменить  его;  деятельнее,