тобою, князь, чужеземцы, венгры; как бы они не наделали зла нашему горо-
ду?" Изяслав отвечал: "Я вожу венгров и всяких других чужеземцев  не  на
своих людей, а на врагов; не бойтесь ничего". Миновав Дорогобуж, Изяслав
перешел Горынь, жители Корсуни вышли к нему также с радостию и с  покло-
ном; Изяслав миновал и их город, не желая,  как  видно,  пугать  жителей
приводом иноземной рати и подавать  повод  к  враждебным  столкновениям.
Между тем Владимирко галицкий соединился  с  Андреем  Юрьичем,  которого
вызвал из Пересопницы, и скоро к Изяславу пришла весть, что князь галиц-
кий, Андрей Юрьич и Владимир Андреевич (изгой, сын младшего из Мономахо-
вичей) переправляются с большими силами через Горынь; когда  Мстиславичи
переправились через реки Случь и Ушу, то на противоположном берегу  пос-
ледней уже показались неприятельские стрельцы и стали биться об реку,  а
иные поудалее перебирались даже с одного берега на другой: один  из  га-
лицких стрелков был схвачен, приведен к Изяславу и на спрос:  "Где  твой
князь?", отвечал: "Вот за городом Ушеском первый лес, тут он  остановил-
ся; узнав, что ты близко, не посмел пойти через лес, говорит: как пойдем
сквозь лес, то нападут на нас, а сила наша далеко  назади,  подождем  ее
здесь". Услыхав это, Изяслав сказал своим: "пойдем на  него  назад".  Но
дружина отвечала: "Князь! Нельзя тебе на него идти, перед тобою река, да
еще злая, как же ты хочешь на него ехать? Он же стоит лесом заложившись!
Это уж оставь теперь, а поезжай к своим в Киев; где нас Владимирко наго-
нят, там и будем биться, сам же ты так прежде говорил, что если  и  Юрий
встретится, то и с ним будем биться. А теперь, князь, не мешкай, ступай;
когда будешь на Тетереве, то вся тамошняя дружина к тебе приедет; а если
бог даст, дойдешь до Белгорода, то еще больше дружины  к  тебе  приедет,
больше будет у тебя силы".
   Изяслав послушался, пошел вперед, Владимирко за  ним;  когда  Изяслав
стал у Святославовой криницы, то его сторожа видели галицкие огни; Изяс-
лав велел раскласть большой огонь, чтоб обмануть  неприятеля,  а  сам  в
ночь двинулся к городу Мичьску, где встретило его множество народа с бе-
регов Тетерева с криками: "Ты наш князь!" Перешед  за  Тетерев,  Изяслав
дал себе и коням отдых и потом пошел ко Вздвиженску, где держал совет  с
дружиною: "Владимирко едет за нами, - говорил он, - так  скажите,  здесь
ли нам остановиться и ждать его или уже не жалеть сил, выступить в  ночь
дальше? Если здесь остановимся и будем дожидаться Владимира, то не  дож-
даться бы нам с другой стороны Юрия: тогда будет нам трудно; лучше  уже,
по-моему, не давать себе отдыха, ехать; как будем в Белгороде,  то  Юрий
непременно побежит; тогда мы поедем в свой Киев, а как в сильный  киевс-
кий полк въедем, то уже я знаю, будут за меня биться; если же нельзя бу-
дет ехать на Белгород, то поедем к черным клобукам, а как приедем к чер-
ным клобукам и с ними соединимся, то уже нечего  нам  будет  бояться  ни
Юрия, ни Владимирка". Венгры отвечали ему на это: "Мы у тебя гости; если
надеешься на киевлян, то тебе лучше знать своих людей; лошади под  нами:
доброе дело, когда друг прибудет и новая сила,  поедем  в  ночь".  Тогда
Изяслав сказал брату Владимиру: "Ступай ты наперед к Белгороду;  мы  все
отпустим с тобою свою младшую дружину и пойдем за вами вслед; если  при-
дешь к Белгороду и станут с тобою биться, то ты дай  нам  знать,  а  сам
бейся с утра до обеда; я же между тем либо перееду на Абрамов мост, либо
въеду к черным клобукам и, соединясь с ними, пойду на Юрия  к  Киеву;  а
если ты займешь Белгород, то дай нам также знать, и мы к  тебе  поедем".
Владимир приехал к Белгороду, а тамошний князь Борис Юрьич спокойно  пи-
ровал на сеннице с дружиною да с попами белгородскими:  если  бы  мытник
(сборщик податей) не устерег и не развел моста, то князя  захватили  бы.
Владимирова дружина, подъехав к мосту, затрубила в трубы; Борис  вскочил
в испуге и ускакал с дружиною из города, а горожане  побежали  к  мосту,
кланяясь Владимиру и крича: "Ступай, князь, Борис бежал",  и  тотчас  же
опять навели мост. Въехав в Белгород, Владимир послал, как было улажено,
гонца к брату: "Я в Белгород въехал, а Борис выбежал; он ничего не  знал
о моем приходе, и Юрий ничего не знает: ступай скорее".  Изяслав  тотчас
же поехал к нему, до света переправил полки через мост и, оставив в Бел-
городе Владимира на случай приезда галицкого князя, сам с венграми  отп-
равился к Киеву. Между тем Борис прибежал к  отцу  с  вестью,  что  рать
идет; Юрий был в это время на Красном дворе, в испуге не нашелся за  что
приняться, сел в лодку, переплыл на другой берег и спрятался в  Городке,
а киевляне вышли с радостию навстречу к Изяславу. Есть  очень  вероятное
известие, что Юрий поведением своим возбудил у них сильное  негодование,
рассердил и черных клобуков, которые вместе с киевлянами и стали звать к
себе Мстиславича. Перехвативши дружину Юрьеву, Изяслав поехал к св.  Со-
фии, а оттуда - на Ярославов двор, куда позвал на обед венгров  и  киев-
лян; было тут большое веселье: после  обеда  венгры,  славные  всадники,
удивляли киевский народ своим искусством в ристании!
   Между тем Владимирко  и  Андрей  Юрьич,  ничего  не  зная,  стояли  у
Мичьска, как вдруг пришла им весть, что Юрий в Городке, а Изяслав в Кие-
ве; сильно раздосадовало это Владимирка, он сказал князьям Андрею и Вла-
димиру Андреевичу: "Не понимаю, как это княжит сват мой:  рать  идет  на
него с Волыни, как об этом не узнать? И вы, сыновья его, сидели  один  в
Пересопнице, а другой в Белгороде, - как же это вы  не  устерегли?  Если
так княжите с отцом своим, то управляйтесь сами, как хотите, а я не могу
один идти на Изяслава; он хотел вчера со мною биться,  идучи  на  вашего
отца, а на меня оборачиваясь; теперь же у него вся Русская земля,  я  не
могу один на него ехать!" Причина  изумительного  в  самом  деле  успеха
Изяславова заключалась не столько  в  оплошности  Юрия  и  сыновей  его,
сколько во всеобщем нерасположении к ним народа и в старании многих  лю-
дей вводить их в эту оплошность.
   Владимирко выполнил свою угрозу, оставил дело Юрия и  пошел  назад  в
Галич; он хотел, однако, чем-нибудь вознаградить себя за поход и  потому
объявил жителям города Мичьска: "Дайте мне серебра, сколько хочу,  а  не
то возьму вас на щит"; у них не было столько серебра, сколько он  запра-
шивал, и потому они принуждены были вынимать серьги из ушей жен и  доче-
рей своих, снимать ожерелья с шеи, слили все это  и  отдали  Владимирку,
который пошел от них дальше и по всем городам на дороге брал  также  се-
ребро до самой своей границы; а сын Юрьев Андрей  и  племянник  Владимир
Андреевич поехали на устье Припяти и оттуда к отцу в  Городец-Остерский.
Между тем Изяслав на другой же день, как въехал в Киев,  послал  сказать
дяде Вячеславу: "Батюшка! Кланяюсь тебе; если бог отца  моего  Мстислава
взял, то ты у меня отец, кланяюсь тебе; согрешил я  пред  тобою  сначала
тогда, а теперь каюсь; и снова, когда мне бог дал победить Игоря у  Кие-
ва, то я на тебе чести не положил же, и потом опять у Тумаща; но теперь,
батюшка, во всем том каюсь перед богом и перед тобою: если ты меня,  ба-
тюшка, простишь, то и бог простит; отдаю тебе, батюшка,  Киев,  поезжай,