и других русских много выручили, много добра сделали, говорит летописец:
если кто из пленников убегал в город, тех не выдавали назад. Быть может,
Давыдович с намерением поступал так, желая приобресть расположение жите-
лей Русской земли, которых нелюбовь ко всему его племени он  должен  был
знать хорошо. Он послал сказать киевлянам: "Хочу к вам поехать". Киевля-
не были в самом затруднительном положении:  покинутые  Ростиславом,  они
видели приближение половцев, от которых могло спасти их только немедлен-
ное принятие Давыдовича, и они послали сказать ему: "Ступай в Киев, чтоб
нас не взяли половцы, ты наш князь, приезжай". Изяслав приехал в Киев  и
сел на столе, а Глеба Юрьевича послал княжить в Переяславль, окрестности
которого были сильно опустошены союзниками их - половцами. Но Юрия  рос-
товского нельзя было удовлетворить одним Переяславлем: только что  услы-
хал он о смерти Изяславовой и о приезде другого Мстиславича в Киев,  как
уже выступил в поход и приблизился к Смоленску, имея теперь дело преиму-
щественно с тамошним князем; тут пришла к нему весть, что Вячеслав умер,
Ростислав побежден, Давыдович сидит в Киеве, а  Глеб  -  в  Переяславле.
Ростислав между тем, прибежавши в Смоленск, успел собрать войско и вышел
против дяди; но мы видели, что Ростислав не был похож на брата  отвагою,
видели также, что он не был охотником и до споров  с  дядьми,  и  потому
послал к Юрию просить мира: "Батюшка! - велел он сказать ему, - кланяюсь
тебе: ты и прежде до меня был добр и я до тебя; и теперь кланяюсь  тебе,
дядя мне вместо отца". Юрий отвечал: "Правду говоришь, сын; с  Изяславом
я не мог быть; но ты мне свой брат и сын". После этой пересылки  дядя  с
племянником поцеловали крест на всей любви, по  выражению  летописца,  и
Юрий отправился к Киеву, а Ростислав - в Смоленск; вероятно, что необхо-
димость спешить в Киев и большое войско Ростислава также  имели  влияние
на миролюбие дяди. Недалеко от Стародуба встретил Юрия сват его и старый
союзник Святослав Ольгович, приехал к нему и Святослав Всеволодич с  по-
винною. "Совсем обезумел я, - говорил он Юрию, - прости". По просьбе дя-
ди Ольговича Юрий помирился с Всеволодичем, заставив его  поклясться  не
отступать от себя и от дяди, после чего все трое пошли к  Чернигову.  Не
доходя еще до города, Святослав Ольгович послал в Киев сказать Давыдови-
чу: "Ступай, брат, из Киева, идет на тебя Юрий; ведь мы оба с тобою поз-
вали его". Но Давыдович не слушался; тогда Святослав в другой раз послал
к нему из Чернигова: "Ступай из Киева, идет туда Юрий; а я тебе Чернигов
уступаю ради христианских душ". Изяслав все не хотел выйти из Киева, по-
тому что этот город сильно понравился ему, говорит  летописец.  Наконец,
сам Юрий послал сказать ему: "Мне отчина Киев, а не тебе". Без  права  и
без особенного народного расположения Давыдович не мог более  оставаться
в Киеве и потому послал сказать Юрию: "Разве я сам поехал в Киев?  Поса-
дили меня киевляне; Киев твой, только не делай мне зла".
   Юрий помирился с ним (1156 г.) и вошел в Киев с четырьмя старшими сы-
новьями, которых посажал около себя: Андрея - в Вышгороде,  Бориса  -  в
Турове, Глеба - в Переяславле, Василька - на Поросье. На  Волыни  сидели
Мстиславичи: Владимир с племянниками - Мстиславом и  Ярославом;  первый,
как видно, успел помириться с Юрием, обещаясь действовать заодно  с  ним
против племянников, на которых Юрий послал  старого  союзника  своего  и
врага Мстиславичей - Юрия Ярославича с внуками брата его Вячеслава;  они
прогнали Мстислава из Пересопницы в Луцк; но и здесь он не мог долго ос-
таваться спокойным; Юрий велел идти на Луцк зятю своему Ярославу  галиц-
кому; тогда Мстислав, оставив брата Ярослава в Луцке, сам ушел в  Польшу
за помощью; галицкий князь вместе с Владимиром  Мстиславичем  подошел  к
Луцку, но, постоявши несколько времени под городом, ушел, ничего не сде-
лав ему. Юрий не мог продолжать войны с Изяславичами, потому что  черни-
говский Давыдович в надежде на вражду Юрия с остальными Мономаховичами и
на нерасположение к нему народа в Руси, не  оставлял  своих  притязаний:
немедленно по приезде в Чернигов он  уже  начал  уговаривать  Святослава
Ольговича к войне с Юрием; но тот удовольствовался тем,  что  отобрал  у
племянника Святослава Всеволодовича три города (Сновск,  Корачев,  Воро-
тынск), давши ему взамен какие-то три похуже, и не  захотел  вооружиться
против старого союзника; Юрий, вероятно, знал о замыслах  Давыдовича;  с
другой стороны, беспокоили его половцы; и потому он  послал  в  Смоленск
сказать Ростиславу Мстиславичу: "Сын! Приезжай сюда, а то мне не  с  кем
удержать Русской земли". Ростислав приехал к нему и  устроил  мир  между
дядею и племянниками своими, причем Владимир Мстиславич и Ярослав  Изяс-
лавич имели личное свидание с Юрием; но Мстислав Изяславич не поехал  из
страха, что киевский князь схватит его. Уладившись теперь с своими, Юрий
послал сказать Давыдовичу решительно: "Приходи к нам на мир, а  не  при-
дешь, так мы к тебе придем". Давыдович, видя, что все Мономаховичи в со-
единении, испугался и приехал вместе с Святославом Ольговичем на  съезд,
где уладились: Юрий дал им по городу на западной стороне Днепра: Давыдо-
вичу - Корецк на Волыни, Ольговичу - Мозырь в Туровской  область;  кроме
того, Юрий женил сына своего Глеба на дочери Изяслава черниговского.
   Казалось, что после этого мир должен был водвориться во всех волостях
русских; но вышло иначе: в разных концах обнаружилась борьба  с  тем  же
характером, с каким велась она незадолго  прежде,  обнаружились  усобицы
между племянниками и дядьми: так, в Черниговской волости племянник Изяс-
лавов Святослав, сын старшего брата его Владимира, вероятно, будучи  не-
доволен волостию, полученною от дяди, выбежал из Березого (в  окрестнос-
тях Чернигова) во Вщиж, захватил все города по Десне и, отступив от род-
ного дяди, отдался в покровительство Ростислава Мстиславича смоленского;
Святослав Всеволодич также встал против дядей; последние пошли было про-
тив племянников, но заключили с ними мир, неизвестно на каких  условиях.
В то же время подобное явление обнаружилось на Волыни;  мы  видели,  что
здесь сидел Владимир Мстиславич с  двумя  племянниками  -  Мстиславом  и
Ярославом Изяславичами; Мстислав по примеру отца думал, что голова  Вла-
димира нейдет к старшему месту, ибо Владимир хотя был ему  и  дядя,  но,
вероятно, даже моложе его летами и притом был сыном мачехи  Изяславовой,
второй жены Мстислава Великого, почему и называется в  летописи  относи-
тельно Изяславичей не дядею (стрыем), но мачешичем. Как бы то  ни  было,
впрочем, Мстислав напал нечаянно на дядю во Владимире, захватил его  же-
ну, мать, все имение, а самого прогнал в Венгрию. Юрий, сам будучи млад-
шим дядею, должен был вступиться за Владимира и действительно  пошел  на
Мстислава (1157 г.) с зятем своим Ярославом галицким, сыновьями, племян-
ником Владимиром Андреевичем, княжившим, как мы видели, в  Бресте,  и  с
берендеями; черниговские также хотели с ним идти, но по совету  Ярослава
галицкого Юрий не взял их с, собою. Скоро оказалось, что Юрий начал  эту
войну не за Владимира Мстиславича, но за другого племянника своего, Вла-
димира Андреевича, потому что дал клятву покойному брату своему Андрею и
потом сыну его - добыть для последнего Владимир-Волынский. Взять нечаян-