им: "Князь ваш вам кланяется и велел вам сказать: я вам прежде объявлял,
что задумал с братом Ростиславом и Давыдовичами идти  на  дядю  Юрия,  и
звал вас с собою в поход; но вы мне тогда сказали, что не можете на Вла-
димирово племя рук поднять, на Юрия, а на Ольговичей одних пошли бы и  с
детьми; так теперь вам объявляю: Давыдовичи и Всеволодич Святослав,  ко-
торому я много добра сделал, целовали тай ком от меня  крест  Святославу
Ольговичу, послали к Юрию, а меня хотели или схватить, или убить за Иго-
ря; но бог меня заступил и крест честной, что ко мне целовали.  Так  те-
перь. братья киевляне, чего сами хотели, что мне обещали, то и сделайте:
ступайте ко мне к Чернигову на Ольговичей, сбирайтесь все от мала до ве-
лика: у кого есть конь, - тот на коне, у кого нет, - тот в  лодье.  Ведь
они не меня одного хотели убить, но и вас всех искоренить". Киевляне от-
вечали на это: "Ради, что бог сохранил тебя нам от  большей  беды  (tm),
идем за тобою и с детьми". Но в это самое время кто-то из толпы  сказал:
"По князе-то мы своем пойдем с радостию; но прежде  надобно  вот  о  чем
промыслить: как прежде при Изяславс Ярославиче злые  люди  выпустили  из
заточения Всеслава и поставили князем себе, и за то много зла было наше-
му городу; а теперь Игорь, враг нашего князя и наш, не в заточении, а  в
Федоровском монастыре; убьем его и пойдем к Чернигову за  своим  князем;
покончим с ними". Народ, услыхавши это, бросился к Федоровскому монасты-
рю. Напрасно говорил им князь Владимир: "Брат мой не велел вам этого де-
лать, Игоря стерегут крепко; пойдем лучше к брату, как  он  нам  велел".
Киевляне отвечали ему: "Мы знаем, что добром не кончить с этим  племенем
ни вам, ни нам". Митрополит также их удерживал, и Лазарь тысяцкий, и Ра-
гуйло. Владимиров тысяцкий; но они никого не послушали и с воплем  кину-
лись на убийство. Тогда князь Владимир сел на коня и погнал к  Федоровс-
кому монастырю; на мосту не мог он проехать за толпами народа и  поворо-
тил направо мимо Глебов двора; но этот крюк заставил его потерять время;
киевляне пришли прежде него в монастырь, бросились в церковь, где  Игорь
стоял у обедни, и потащили его с криками: "Побейте! побейте!"  В  монас-
тырских воротах встретился им Владимир; Игорь, увидав его, спросил: "Ох,
брат! Куда это меня ведут?" Владимир бросился с лошади и одел Игоря сво-
им корзном, уговаривая киевлян: "Братья мои! не делайте  этого  зла,  не
убивайте Игоря!" Но толпа не слушала, и начали бить Ольговича; несколько
ударов пришлось и на долю Владимира который держался близко  последнего,
защищая его. Владимиру, однако, с помощью боярина Михаила удалось ввести
Игоря в двор своей матери и затворить за собою ворота. Но толпа, избивши
Михаила, оторвавши на нем крест с цепями, выломала  ворота  и,  увидавши
Игоря на сенях, разбила сени, стащила с них Игоря  и  повергла  его  без
чувств на землю; потом привязали ему веревку к ногам и потащили с Мстис-
лавова двора, через Бабин торжок на княж двор и там его прикончили;  от-
сюда, положивши на дровни, повезли на Подол и бросили на  торгу.  Влади-
мир, услыхав, что тело Игоря лежит на торгу, послал туда двоих тысяцких,
Лазаря и Рагуйла; те приехали и сказали киевлянам: "Вы уже убили  Игоря,
так похороним тело его". Киевляне отвечали: "Не мы его убили; убили  его
Давыдовичи и Всеволодич, которые замыслили зло на нашего  князя,  хотели
убить его обманом; но бог за нашего князя и св. София". Тогда Лазарь ве-
лел взять Игоря и положить в Михайловской церкви, в Новгородской  божни-
це; а на другой день похоронили его в Семеновском монастыре.
   Изяслав стоял на верховьях Супоя, на границах Черниговского  княжест-
ва, когда пришла к нему весть об убийстве Игоря, он  заплакал  и  сказал
дружине: "Если бы я знал, что это случится, то отослал бы его подальше и
сберег бы его; теперь мне не уйти от людских речей, -  станут  говорить,
что я велел убить его; но бог свидетель, что я не приказывал и  не  нау-
чал; бог рассудит дело". Дружина отвечала:  "Нечего  тебе  заботиться  о
людских речах; бог знает, да и все люди знают, что не  ты  его  убил,  а
братья его; крест к тебе целовали и потом нарушили клятву, хотели  убить
тебя". Изяслав сказал на это: "Если уже так случилось, то делать нечего,
- всем нам там быть и судиться пред богом"; но  все  не  перестал  жало-
ваться на киевлян. Между тем война  продолжалась.  Изяслав,  как  видно,
прежде всего поспешил овладеть Курском и городами по Сейму,  чтоб  прер-
вать связь Черниговских с половцами: в Курске уже сидел сын  его  Мстис-
лав, когда к этому городу пришел Святослав Ольгович  с  Глебом  Юрьичем.
Мстислав объявил жителям Курска, что неприятель близко; те отвечали точ-
но так же, как прежде киевляне отвечали  отцу  его:  "Ради  биться  и  с
детьми за тебя против Ольговичей; но на племя Владимирово, на  Юрьевича,
не можем поднять рук".
   Услыхав такой ответ, Мстислав уехал к отцу, а жители Курска послали к
Глебу Юрьевичу я взяли у него себе посадника; как видно, Ольгович  усту-
пил и Глебу ту самую волость, т. е. Курск с Посемьем, которую прежде от-
дал брату его Ивану; вот почему Глеб посадил своих посадников  также  по
рекам Сейму и Вырю, где заключил союз  со  многими  половецкими  ордами.
Впрочем, некоторые города по Вырю остались верны Изяславу,  несмотря  на
угрозы Черниговских, что они отдадут их в плен половцам;  один  из  этих
городов, Вьяхань, с успехом выдержал осаду; другой -  Попашь  был  взят.
Услыхав о движении Черниговских и Юрьевича, Изяслав собрал большое войс-
ко, полки дяди Вячеслава и волынские, и пошел к Переяславлю, где  пришла
к нему весть от брата Ростислава, что тот уже на походе: "Подожди  меня,
велел сказать ему Ростислав: я Любеч пожег, много воевал и зла  Ольгови-
чам много наделал; сойдемся вместе и посмотрим, что нам дальше  делать".
Получив эту весть, Изяслав пошел потихоньку, поджидая брата, и  стал  на
урочище Черная Могила, куда пришел к нему Ростислав с полками смоленски-
ми. Оба брата стали думать с дружиною и черными клобуками,  куда  бы  им
пойти теперь. Ростислав говорил: "Теперь бог нас соединил в одном месте,
а тебя избавил от великой беды: так медлить нам нечего, пойдем  прямо  к
ним, где будет ближе, и как нас с ними бог рассудит". Мнение было приня-
то, и князья пошли на Сулу. Когда в стане  черниговских  князей  узнали,
что Изяслав идет на них, то большая часть половцев покинула ночью стан и
ушла в степь; оставленные союзниками Давыдовичи и Ольговичи пошли к Чер-
нигову; Изяслав хотел пересечь им дорогу у города Всеволожа, но  уже  не
застал здесь Черниговских: они прошли Всеволож. Мстиславичи не пошли  за
ними дальше, но взяли на щит (разграбили) Всеволож, в котором находились
тогда жители из двух других городов, как видно,  менее  укрепленных:  мы
уже видели этот обычай на Украйне, по которому вдруг города пустели  при
вести о приближении неприятеля. Когда в других городах узнали, что  Все-
волож взят, то и они вдруг опустели: жители их бросились бежать к Черни-
гову; Мстиславичи послали за ними в погоню и  некоторых  перехватили,  а
другие ушли; пустые города Изяслав велел зажечь.  Только  жители  города
Глебля не успели убежать и счастливо отбились от  Мстиславичей,  которые
пошли оттуда в Киев, сказавши дружине своей -  киевлянам  и  смольнянам: