вмешиваться в свои семейные дела; долго  требования  христианства  имели
силу только в верхних слоях общества и с трудом проникали вниз, в массу,
где язычество  жило  еще  на  деле  в  своих  обычаях.  Мы  видели,  что
вследствие родового быта у восточных славян не могло  развиться  общест-
венное богослужение, не могло образоваться жреческое сословие;  не  имея
ничего противопоставить христианству, язычество легко должно было  усту-
пить ему общественное место; но, будучи религиею рода, семьи, дома,  оно
надолго осталось здесь. Язычник русский, не имея ни  храма,  ни  жрецов,
без сопротивления допустил строиться новым для него храмам, оставаясь  в
то же время с прежним храмом - домом,  с  прежним  жрецом  -  отцом  се-
мейства, с прежними законными обедами, с прежними жертвами у колодца,  в
роще. Борьба, вражда древнего языческого общества против  влияния  новой
религии и ее служителей выразилась в суеверных приметах, теперь бессмыс-
ленных, но имевших смысл в первые века христианства на Руси: так появле-
ние служителя новой религии закоренелый язычник считал для себя враждеб-
ным, зловещим, потому что это появление  служило  знаком  к  прекращению
нравственных беспорядков, к подчинению его грубого произвола  нравствен-
но-религиозному закону. Бежал закоренелый язычник, увидав издали  служи-
теля церкви, врага его прежнего языческого быта, врага его  прежних  бо-
гов, врага его домашних духов-покровителей. Не имея силы действовать по-
ложительно против новой религии, язычество действовало отрицательно уда-
лением от ее служителей; это удаление, разумеется, поддерживалось стари-
ками, ревнивыми к своей власти, от которой они должны были отказаться  в
пользу старцев церкви, пресвитеров и епископов.
   Касательно содержания церкви в летописи  находим  известие,  что  св.
Владимир дал в пользу Богородичной церкви в Киеве от имения своего и  от
доходов десятую часть, отчего и церковь получила название Десятинной,  о
Ярославе говорится, что он строил церкви и определял к ним  священников,
которым давал содержание из казны своей: это уже может  показывать,  что
приношения прихожан не могли быть достаточны для содержания церквей в то
время: стадо было малое. по словам Илариона. Из жития св. Феодосия узна-
ем, что в курской церкви служба не могла часто совершаться по недостатку
просвир; из того же источника узнаем, что градоначальник или посадник  в
Курске имел свою церковь. Пособием для церковного содержания могли  слу-
жить пени, взимаемые за преступления по церковному суду, как это означе-
но в уставе Ярослава. От средств, находившихся в распоряжении церквей  и
монастырей, зависело призрение, которое находили около них бедные, увеч-
ные и странники; о частной  благотворительности,  которая  условливалась
христианством, находим ясные указания в предании о делах Владимировых.
   Мы видели тесную связь грамотности  с  христианством,  слышали  отзыв
инока-летописца о пользе книжного учения, следили за деятельностью ново-
го, грамотного поколения христиан, теперь посмотрим, не обнаружилась  ли
эта деятельность в слове и не дошло ли до  нас  каких-нибудь  письменных
памятников из рассматриваемого периода. Единственный  письменный  памят-
ник, дошедший до нас от этого времени, составляют сочинения первого  ки-
евского митрополита из русских - Илариона; его сочинения  заключаются  в
"Слове о законе", данном через Моисея, и благодати и  истине,  явившихся
чрез Иисуса Христа, с присовокуплением похвалы "Кагану нашему Владимиру"
и изложения веры. Кроме того, в сборнике XIV или XV века  открыто  слово
св. Илариона, митрополита киевского. Для нас особенно важны  два  первых
сочинения, как непосредственно относящиеся к нашему предмету. Естествен-
но ожидать, что первым словом церковного пастыря после введения  христи-
анства будет прославление нового порядка вещей, указание тех благ, кото-
рые народ приобрел посредством новой веры. И точно, в слове Илариона  мы
находим указание на это превосходство новой веры пред  старою:  "Уже  не
зовемся более идолослужителями, но христианами, - говорит он, - мы более
уже небезнадежники, но уповаем в жизнь вечную; не строим более капищ, но
зиждем церкви Христовы; не закаляем бесам друг друга, но Христос закаля-
ется за нас и дробится в жертву богу и отцу". Но  эта  противоположность
христианства с прежним русским язычеством не составляет главного  содер-
жания слова, в котором преимущественно показывается противоположность  и
превосходство христианства пред иудейством, благодати Христовой пред за-
коном Моисеевым, как истины пред тенью, сыновства пред рабством, общего,
всечеловеческого пред частным, народным. Такое содержание Иларионова со-
чинения объясняется тем, что он, по собственным словам его, писал  не  к
неведущим людям, но к насытившимся сладости книжные: обращаясь же к  но-
вому поколению грамотных христиан, Иларион не имел нужды выставлять мно-
го превосходство христианской религии пред  старым  русским  язычеством:
это превосходство было для них ясно; Илариону надобно было приступить  к
другому, более важному вопросу об отношении Нового Завета к  Ветхому,  о
вине пришествия Христова на землю; первый вопрос, предложенный  Владими-
ром греческому проповеднику, был: "Для чего бог сошел на землю и  принял
страсть?" Этот же вопрос нужно было прежде всего уяснить и новому  поко-
лению. Основываясь на приведенных словах: "Не к неведущим бо  пишет,  но
преизлиха насыщшемся сладости книжныя", мы даже позволим  себе  догадку,
что слово Илариона о законе и благодати есть послание митрополита к  са-
мому великому князю Ярославу, потому что  о  последнем  всего  приличнее
можно было сказать, что он насытился сладости книжные, если сравним  от-
зывы летописей об этом князе: "И бе Ярослав  любя  церковные  уставы,  и
пресвитеры любяше повелику, и книги прочитая". Или: "Ярослав же сей  лю-
бяше книги зело". Объяснивши превосходство христианской веры над иудейс-
кою и языческою, Иларион, естественно,  переходит  к  прославлению  того
князя, которому суждено было быть апостолом на Руси: таким образом,  оба
сочинения - "Слово о законе и благодати" и "Похвала Владимиру" - состав-
ляют одно целое.
   Но, кроме письменного  памятника,  мы  должны  обратить  внимание  на
изустно сохранившиеся произведения народной  фантазии,  которых  начало,
первый древнейший склад относится к описываемому  времени;  таковы  наши
древние народные песни и сказки, в которых упоминается  о  Владимире,  о
подвигах его богатырей. Главное содержание этих песен и сказок составля-
ют подвиги богатырей, защищавших Русскую землю от врагов внешних и внут-
ренних: первыми являются степные  кочевники,  приходящие  с  востока  на
Русскую землю, на стольный город Владимира, вторыми - разбойники. По ха-
рактеру своему эти песни и сказки разделяются на такие, в которых преоб-
ладает древний, языческий элемент, и на такие, в которых уже видны следы
христианского влияния. Характер  первого  из  означенных  отделов  соот-
ветствует вполне характеру эпохи, как он изображен нами в  своем  месте.
Герой песни или сказки - богатырь, обладающий страшною материальною  си-
лою: вот он является ко двору княжескому, все глядят на молодца, дивуют-
ся, ему наливают чару зелена вина в полтора  ведра,  он  принимает  чару