которую они приобрели трудом своим великим. Так живите же мирно,  слуша-
ясь друг друга; свой стол - Киев поручаю вместо себя старшему сыну моему
и брату вашему Изяславу; слушайтесь его, как меня  слушались:  пусть  он
будет вам вместо меня". Раздавши остальные волости другим  сыновьям,  он
наказал им не выступать из пределов этих волостей, не  выгонять  из  них
друг друга и, обратясь к старшему сыну, Изяславу,  прибавил:  "Если  кто
захочет обидеть брата, то ты помогай обиженному".
   Вот все наставления, все права и обязанности!  Князья  должны  любить
друг друга, слушаться друг друга, слушаться старшего брата, как отца; ни
слова о правах младших братьев, об их обязанностях как подчиненных  вла-
дельцев, относительно старшего как государя всей страны; выставляются на
вид одни  связи  родственные,  одни  обязанности  родственные;  о  госу-
дарственной связи, государственной подчиненности нет помину. Любите друг
друга и не ссорьтесь, говорит Ярослав сыновьям, потому что вы дети одно-
го отца и одной матери; но когда князья не будут  больше  детьми  одного
отца и одной матери, когда они будут двоюродные,  троюродные,  четверою-
родные и т. д. братья, то по каким побуждениям  будут  они  любить  друг
друга и не ссориться? Когда связь кровная, родственная ослабеет,  исчез-
нет, то чем заменится она? Замены нет, но зато родовая связь крепка:  не
забудем, что Ярославичи владеют среди тех племен, которые так долго жили
под формами родового быта, так недавно стали освобождаться от этих форм.
Пройдет век, полтора века, князья размножатся, племена (линии) их разой-
дутся, и, несмотря на то, все будут называть себя братьями без  различия
степеней родства; в летописных известиях о княжеских  отношениях  мы  не
встретим названий - двоюродный или троюродный брат; русский язык до  сих
пор не выработал особых названий для этих степеней родства, как  вырабо-
тали языки других народов. Князья не теряют понятия о  единстве,  нераз-
дельности своего рода; это единство, нераздельность выражались тем,  что
все князья имели одного старшего князя, которым был всегда старший  член
в целом роде, следовательно, каждый член рода в свою очередь  мог  полу-
чать старшинство, не остававшееся исключительно ни в одной линии.  Таким
образом, род князей русских, несмотря на все свое разветвление,  продол-
жал представлять одну семью - отца с детьми, внуками и т. д.  Теперь  из
слов летописца, из слов самих князей, как они у него записаны, нельзя ли
получить сведения об отношениях князей к их общему старшему, этому  наз-
ванному отцу? Старший князь, как отец, имел  обязанность  блюсти  выгоды
целого рода, думать и гадать о Русской земле, о своей чести  и  о  чести
всех родичей, имел право судить и наказывать младших  раздавал  волости,
выдавал сирот-дочерей княжеских замуж. Младшие князья обязаны были  ока-
зывать старшему глубокое уважение и покорность,  иметь  его  себе  отцом
вправду и ходить в его послушаньи, являться к нему по первому зову  выс-
тупать в поход, когда велит. Для обозначения отношений младших князей  к
старшему употреблялись следующие выражения: младший ездил подле стремени
старшего, имел его господином, был в его воле, смотрел на него.
   Но все эти определения прав и обязанностей точно такого же рода,  как
и те, какие мы видели в завещании Ярослава:  младший  должен  был  иметь
старшего отцом вправду, слушаться его, как отца, старший обязан был  лю-
бить младшего, как сына, иметь весь род, как душу свою; все права и обя-
занности условливались родственным чувством, родственною любовью с обеих
сторон, родственною любовью между четвероюродными, например. Но как ско-
ро это условие исчезало, то вместе рушилась всякая связь, всякая  подчи-
ненность, потому что никакого другого отношения, кроме родового, не  бы-
ло; младшие слушались старшего до тех пор, пока им казалось, что он пос-
тупает с ними, как отец; если же замечали противное, то вооружались: "Ты
нам брат старший, говорили они тогда, - но если ты нас обижаешь, не  да-
ешь волостей, то мы сами будем искать их"; или говорили:  "Он  всех  нас
старше, но с нами не умеет жить". Однажды  старший  князь,  раздраженный
непослушанием младших, приказал им выехать из волостей, от него получен-
ных; те послали сказать ему: "Ты нас гонишь из Русской земли  без  нашей
вины... Мы до сих пор чтили тебя, как отца, по любви; но если ты прислал
к нам с такими речами не как к князьям, но как к подручникам  и  простым
людям, то делай, что замыслил, а бог за всеми", - и прибегают к суду бо-
жию, т. е. к войне, к открытому сопротивлению. В этих словах  выразилось
ясно сознание тех отношений, каких наши древние князья хотели между  со-
бою и своим старшим, потому что здесь они противополагают эти  отношения
другим, каких они не хотят: обращайся с нами, как отец с  детьми,  а  не
как верховный владетель с владетелями, подчиненными себе, с  подручника-
ми; здесь прямо и ясно родовые отношения противополагаются государствен-
ным. Так высказывали сами князья сознание своих взаимных отношений;  те-
перь посмотрим, как выражалось понятие  о  княжеских  отношениях  в  ос-
тальном народонаселении, как выражал его летописец, представитель  своих
грамотных современников. Однажды младший князь не  послушался  старшего,
завел с ним вражду; летописец, осуждая младшего, говорит, что он не  ис-
полнил своих обязанностей; но как же понимает он эти обязанности: "Дурно
поступил этот князь, - говорит он, - поднявши вражду против дяди  своего
и потом против тестя своего". В глазах летописца, князь дурно  поступил,
потому что нарушил родственные обязанности относительно дяди и тестя - и
только.
   В случаях когда выгоды младших не затрагивались,  то  они  обходились
очень почтительно с старшим; если старшин спрашивал совета  у  младшего,
то последний считал это для себя большою честью и говорил: "Брат! ты ме-
ня старше: как решишь, так пусть и будет, я готов исполнить  твою  волю;
если же ты делаешь мне честь, спрашиваешь моего мнения, то я бы так  ду-
мал", и проч. Но другое дело, когда затрагивались выгоды младших князей;
если бы старший вздумал сказать: вы назвали меня отцом, и я,  как  отец,
имею право наказывать вас, - то, разумеется,  младший  отвечал  бы  ему:
разве хороший отец наказывает без вины детей своих? Объяви вину и  тогда
накажи. Так, узнавши об ослеплении Василька, Мономах и Святославичи пос-
лали сказать Святополку, своему старшему: "Зачем ты ослепил своего  бра-
та? Если б даже он был виноват, то и тогда ты должен  был  обличить  его
перед нами и, доказав вину,  наказать  его".  Старший  раздавал  волости
младшим; когда он был действительно отец, то распоряжался этою  раздачею
по произволу, распоряжался при жизни, завещевал, чтобы и по  смерти  его
было так, а не иначе; но когда старший был только отец названный, то  он
не мог распоряжаться по произволу, потому что при малейшей обиде младший
считал себя вправе вооруженною  рукою  доставить  себе  должное;  вообще
старший не предпринимал ничего без совета с младшими, по крайней мере  с
ближайшими к себе по старшинству; этим объясняются множественные формы в
летописи: посадили, выгнали и проч.,  которыми  означаются  распоряжения
целого рода; обыкновенно старший князь по занятии главного  стола  делал