Ярополк умер от раны; отроки взяли его тело и повезли сперва  во  Влади-
мир, а потом в Киев, где и погребли его в церкви св. Петра, которую  сам
начал строить. В Киеве сильно плакали на похоронах  Ярополка;  летописец
также жалеет об этом князе, говорит, что он много принял бед,  без  вины
был изгнан братьями,  обижен,  разграблен  и,  наконец,  принял  горькую
смерть; был он, по словам летописца, тих,  кроток,  смирен,  братолюбив,
давал каждый год десятину в Богородичную киевскую церковь от всего свое-
го имения и просил у бога такой же смерти, какая постигла Бориса и  Гле-
ба; бог услышал его молитву, заключает летописец. О причине убийства ле-
тописец говорит глухо: Нерадец, по его словам, убил Ярополка, будучи на-
учен от дьявола и от злых людей; вспомним  сказанное  нами  прежде,  что
Ростиславичи могли овладеть Владимиром  только  с  помощью  приверженцев
своих, следовательно, людей неприязненных Ярополку; люди, желавшие преж-
де его изгнания, теперь не могли охотно видеть  его  восстановление.  Но
убийца бежал к Ростиславичу в Перемышль: это одно  обстоятельство  могло
заставить современников сильно заподозрить Ростиславичей, если они и  не
были совершенно убеждены в действительном участии последних в  деле  Не-
радца; после Давыд Игоревич прямо говорил, что Ярополк был убит  Ростис-
лавичами. С первого разу кажется, что Ростиславичи или один из них,  Рю-
рик, не имели достаточного основания решиться на подобное дело;  скорее,
казалось бы, можно было заподозрить Давыда  Игоревича,  и  по  характеру
последнего, да и потому, что он больше всех терял с восстановлением Яро-
полка на владимирском столе. Но об участии Давыда нет ни малейшего наме-
ка в летописи, сам Давыд после, говоря Святополку об убиении брата  его,
не мог выдумать об участии Ростиславичей и объявить об  этом  Святополку
за новость; если бы современники подозревали Давыда, то и летописец сам,
и Святополк Изяславич, и киевляне на вече, и князья на съезде не  преми-
нули бы упомянуть об этом по случаю злодейства Давыдова  над  Васильком.
Если летописец не указывает прямо на Ростиславичей  то  это  доказывает,
что у современников не было достаточных улик против них; но не без наме-
рения летописец выставляет бегство Нерадца к Рюрику в Перемышль. Что ка-
сается до побуждений, то мы не знаем подробностей: знаем только то,  что
Ростиславичи жили у Ярополка, приобрели средства выгнать его из Владими-
ра, но потом сами были выгнаны в его пользу;  здесь  очень  легко  могло
быть положено начало смертельной вражды; Ростиславичи могли думать,  что
никогда не будут безопасны в своей волости, тюка враг их будет сидеть во
Владимире; обратим внимание еще на одно обстоятельство:  посидевши  мало
времени во Владимире, Ярополк отправился к Звенигороду; мы не знаем, за-
чем предпринял он это путешествие? мы не знаем еще, кому  принадлежал  в
это время Звенигород? очень вероятно, что Ростиславичам; очень вероятно,
что выражение летописца: "Иде Звенигороду", означает поход воинский. На-
конец, что касается до характера Рюрика Ростиславича, то мы знаем об нем
только то, что он выгнал Ярополка из Владимира и потом принял к себе его
убийцу: эти два поступка нисколько не ручаются  нам  за  его  нравствен-
ность.
   В том же 1046 году Всеволод сам предпринимал  поход  к  Перемышлю  на
Ростиславичей, и поход этот не мог быть без  связи  с  предшествовавшими
событиями. Но с Ростиславичами, как видно из последующих событий, трудно
было воевать: поход кончился ничем,  потому  что  Ростиславичи  остались
по-прежнему в своей волости. Так кончились пока  смуты  на  Волыни;  но,
кроме этих смут и борьбы на востоке с Святославичами, шла еще борьба  со
Всеславом полоцким. По принятии  Всеволодом  старшинства  Всеслав  обжег
Смоленск, т. е. пожег посады около крепости или города; Мономах из  Чер-
нигова погнался за ним наспех о двух конях (т. е. дружина взяла с  собою
по паре коней для перемены); но чародея Всеслава трудно было настигнуть:
Мономах не застал его под Смоленском и пошел по его  следам  в  Полоцкую
волость, повоевал и пожег землю. Потом в другой раз пошел Мономах с чер-
ниговцами и половцами к Минску, нечаянно напал на город и не  оставил  у
него ни челядина, ни скотины, по его собственному выражению, В 1093 году
умер последний из Ярославичей, Всеволод, 64 лет. Летописец говорит,  что
этот князь был измлада боголюбив, любил правду, был  милостив  к  нищим,
чтил епископов и священников, но особенно любил монахов,  давал  им  все
потребное; был также воздержан и за то любим отцом своим. Летописец при-
бавляет, что в Киеве Всеволоду было гораздо больше хлопот, чем в Переяс-
лавле; хлопотал он все с племянниками, которые  просили  волостей:  один
просил той, другой этой, он все их мирил и раздавал волости. К этим  за-
ботам присоединились болезни, старость, и стал он любить молодых,  сове-
товаться с ними, а молодые старались отдалять  его  от  прежней,  старой
дружины; до людей перестала доходить княжая правда,  тиуны  начала  гра-
бить, брать несправедливо пени при суде; а Всеволод ничего этого не знал
в своих болезнях. Нам нет нужды разуметь здесь под молодыми именно моло-
дых летами; трудно предположить, что Всеволод на  старости  лет  покинул
своих ровесников и окружил себя юношами; если обратить внимание на  пос-
ледующие явления, то можем легче объяснить смысл слов летописца: под мо-
лодыми людьми разумеются у него люди новые; новая  дружина,  приведенная
из Переяславля и Чернигова противополагается дружине первой: князья, пе-
ремещаясь из одной волости в другую, с младшего стола на старший, приво-
дили с собою свою дружину, которую,  разумеется,  предпочитали  дружине,
найденной в новом княжестве, оставшейся  после  прежнего  князя;  отсюда
проистекала невыгода, во-первых, для народа,  потому  что  пришельцы  не
соблюдали выгод чуждой для них области и старались  наживаться  на  счет
граждан; во-вторых, для старых бояр,  которых  пришельцы  отстраняли  от
важных должностей, от княжеского расположения, заезжали их,  по  местни-
ческому позднейшему выражению. Каково было грабительство тиунов  княжес-
ких при Всеволоде, свидетельствуют слова лучших киевлян,  что  земля  их
оскудела от рати и от продаж. Так сошло с поприща первое поколение Ярос-
лавичей; при первом уже из них начались усобицы вследствие изгнания оси-
ротелых племянников; при первом уже из  них  был  нарушен  порядок  пре-
емства, и это нарушение увеличило число изгоев и, следовательно, усилило
усобицы, жертвою которых пало три князя; переходы князей  из  волости  в
волость вследствие родовых счетов показали уже народу всю невыгоду тако-
го порядка вещей, особенно в княжение Всеволода, когда новые  дружинники
разорили Киевскую землю, земля разорялась также  ратью,  набеги  степных
варваров не прекращались, и в челе половцев народ видел русских  князей,
приходивших искать волостей в Русской земле, которую безнаказанно пусто-
шили их союзники; начались те времена, когда по земле  сеялись  и  росли
усобицы, и в княжих крамолах сокращался век  людской,  когда  в  Русской
земле редко слышались крики земледельцев, но часто каркали вороны,  деля
себе трупы, часто говорили свою речь галки, собираясь лететь на добычу.
   Из внешних отношений на первом плане, как прежде, так и теперь,  была