Движение началось в середине XVIII в. в Северной Америке, где англичанами и
французами положено начало северо-американской научной работе. Еще раньше оно
началось в XVI столетии в Южной Америке, в испанской и португальской ее
культурной среде, но здесь оно быстро замерло и не создало до XIX столетия
прочной научной среды.
Совершенно другое было с Северной Америкой, где постепенным и непрерывным ростом
создался мощный научный центр англо-саксонской научной работы, явившийся сейчас
самой мощной научной организацией человечества. В Канаде сохранился
англо-французский центр работы, слившийся с англо-саксонским.
В начале ХVIII в. основы научных исканий были перенесены в Московскую Русь и при
государственной поддержке быстро охватили Азиатский континент, перейдя на север
Америки. Здесь, благодаря экспансии великорусского народа, была внесена научная
мысль и работа в чуждую Западу, иную по традициям жизнь.
Мощное развитие колониальной силы Великобритании и своеобразный характер ее
политики, приведший в конце XIX, в XX в. к созданию Британской империи, можно
сказать охватившей в единое культурное целое всю планету, оказал могущественное
влияние на охват единой наукой огромных ее территорий. Создались мощные научные
центры самостоятельной научной работы в Северной Америке, Австралии, Новой
Зеландии, Южной Африке, где в XIX в. создался голландский африканский научный
центр. Не менее важным было то, что под влиянием английской научной мысли
вовлечена и охвачена научной мыслью и научной работой древняя цивилизация Индии
и Бирмы. Здесь создались центры научной работы и началось научное возрождение
Индии, основанное на единой науке и своей философии и религии. Через индийскую
мысль в научную среду все больше вливаются и получают значение люди другой
философской культуры, чем христианская.
Медленно шло проникновение творческой современной научной мысли в среду
мусульманского Востока, севера Африки, в Малой Азии и Персии, в этой области
культуры, которая стояла во главе научной мысли человечества с VIII по XII
столетие, но где под влиянием религиозных и политических событий происходило
медленное угасание научной работы, прекратившееся только в нашем столетии.
В середине XIX столетия, после многосотлетнего перерыва Япония связалась с
западноевропейской культурой и подобно России, на полтораста лет раньше
государственными мерами создала у себя мощные центры научной культуры и прочно
связалась с мировой наукой.
Наконец, после крушения Маньчжурской династии, Китай быстро вошел в научную
работу человечества. Любопытно, что в эпоху Петра Китай представлялся европейцам
и русским в том числе передовой страной по своему научному значению, и можно
было тогда думать - для Московского царства, в какую сторону ему надо обратиться
- на Запад или на Восток для того, чтобы приобщиться к мировой науке. Ибо только
в петровское время, благодаря успехам точного знания конца XVII - начала XVIII
в. всецело сказалась на глазах современников потенциальная мощность новой науки.
Китай в XVII столетии охватывался через иезуитов и другие католические миссии
новой наукой в ее государственном приложении, и только в начале XVIII в. эта
больше чем столетняя работа потерпела крушение, и Китай только после ослабления
маньчжурских династий создал у себя прочные центры научной работы. В 1693 г.,
когда китайский богдыхан Кангси дал широкую веротерпимость, и когда первое
приложение точного знания в форме астрономических наблюдений в их прикладном и
научном значении были введены в государственную систему Китая, Китай не отставал
в своей технике и в ее научных основах от положения дел в современной ему
Западной Европе, и он был более мощен научно-технически, чем Московское царство
того времени. В 1723 г., когда умер Кангси, за несколько лет перед смертью из-за
религиозных соображений прекративший связь с научной мыслью Запада, Китай сразу
оказался отсталым, так как победа ньютоновского миропредставления и новые методы
математики к середине века необычайно подняли реальную государственную силу
научного знания. Китай жестоко заплатил за ошибку Кангси, когда в XIX в.
оказался беспомощным перед захватом американцев и европейцев. Начавшееся в
середине XVIII в. возрождение, медленно развертывающееся, привело китайцев к
прочному сознанию необходимости овладеть мощью единой науки. Они теперь прочно
стоят на этом пути.
61. Так в ХХ в. одна единая научная мысль охватила всю поверхность планеты, все
на ней находящиеся государства. Всюду создались многочисленные центры научной
мысли и научного искания.
Это - первая основная предпосылка перехода биосферы в ноосферу. На этом общем и
столь разнообразном фоне развертывается взрыв научного творчества ХХ в., не
считающийся с пределами и разграничениями государств. Всякий научный факт,
всякое научное наблюдение, где бы и кем бы они не были бы сделаны, поступают в
единый научный аппарат, в нем классифицируются и приводятся к единой форме,
сразу становятся общим достоянием для критики, размышлений и научной работы.
Но научная работа не определяется только такой организацией. Она требует
благоприятной среды для развития, и это достигается широчайшей популяризацией
научного знания, преобладаниям его в школьном образовании, полной свободы
научного искания, освобождения его от всякой рутины, религиозных, философский
или социальных пут.
ХХ век - век значения народных масс. Мы одновременно видим в нем энергичное,
широкое развитие самых разнообразных форм народного образования. И ходя далеко
не везде сняты путы, на которые указывалось, они неизбежно разлетятся с
дальнейшим ходом времени. Огромно значение демократических и социальных
организаций трудящихся, интернациональных их объединений, и стремление к
получению максимального научного знания не может остановиться. До сих пор эта
сторона организации трудящихся и их интернационалов по своему темпу и глубине не
отвечала духу времени и не обращала на себя достаточного внимания. Эта работа
идет на всей планете вне рамок государств и национальностей. Это столь же
необходимая предпосылка ноосферы, как и творческая научная работа.
62. Этот мощный рост научного знания, все увеличивающейся интенсивности и
расширяющегося охвата, совпадает с глубоким творческим застоем в смежных
областях, тесно связанных с наукой, - в философии и в религиозном мышлении.
В философии Запада, несмотря на большую, даже растущую литературу, наблюдается в
нашем веке слабость новой творческой работы, недостаточная ее глубина.
Философская работа после великого расцвета в эпоху XVII в. до начала XIX в. уже
целое столетие не создает ничего равного научному творчеству XIX и XX столетий.
Она разбивается в частностях, не захватывает широких вопросов жизни, повторяет
старое, теряет значение для научно работающего мыслителя. Старые, давно уже
умершие представления пытаются существовать, не меняясь по существу в новой
обстановке, создаваемой наукой, ими не понимаемой. Лишь за последние годы эти
старые течения уступают, начинается новое движение, но оно идет уже под прямым
влиянием новой научной мысли и создаваемого ею нового научного мировоззрения.
Наблюдаемое и важное для ученого, работающего в областях, связанных с изучением
жизни, в частности и для биогеохимии, начинающееся движение связано также с
влиянием на него новой научной мысли. Наука, вскрывая новое, ломает старые
философские представления, указывает путь.