кончик одного из них торчит из реки прямо у берега, возле наших ног.  Достаю
его.  Еще  есть  запаска. Не  могу  сказать,  что находка весла меня  сильно
обрадовала. Если бы его не  было,  было бы ясно, что мы уходим, а так еще, в
принципе,  можно  двигаться дальше, к  чему и  призывает Саша. Я пребываю  в
некотором  шоке  и ни о чем пока не  думаю. Юля самоотверженно готова  плыть
дальше.
     В  любом  случае,  нужно  достать  Щуку.  Она, конечно  же,  зацепилась
обвязкой за бревно. Лезу на завал. Он  какой-то ненадежный - палки подо мной
тонут или ломаются. Бревно, под которым застряла Щука, выдается из завала  в
сторону струи. До Щуки достать можно,  но  до обвязки - нет. Если я пойду по
бревну,  оно  наверняка  отвалится  от  завала.  А  второй   раз  заниматься
самосплавом  не входит в  мои  планы,  во всяком случае сейчас.  Стряхиваю с
хвоста Щуки морковку и Саша закрепляет ее на берегу. Другой  конец закреплен
на  обвязке. Далее  изображаю бурную  деятельность по спасению  Щуки,  а сам
просто радуюсь  жизни. В конце концов Саша залезает ко мне на завал и вместе
нам удается  отделить Щуку, которую и чалим тут же на  морковке.  Ни  одного
повреждения.  Ниже  я  буду  немного ругать  Щуку,  но здесь  отмечу  важное
достоинство  - чтобы вещи не уплывали, достаточно завязать наплывы и сделать
гермы под  попу  широкими,  чтобы они входили  между  баллонами  с  усилием.
Сколько я на ней ни килялся - ничего ни разу не уплыло. И  еще. От тайменя в
аналогичной ситуации  остался  бы  только  бессмысленный  набор переломанных
трубок.
     Тем временем Юля развела костер. Пытаемся обедать. Кушать  почему-то не
хочется.  Разгидриваюсь  и  чуть-чуть  сушусь. Иду  сначала вверх  по  реке,
посмотреть, где  мы  легли  -  ничего особенного.  Как  и в  прошлый  раз на
Поломети,  кильнулись  без  видимой  причины.  Разве  что  вон  та палка  за
отбойником могла нам  помочь. Но это - дело темное. Вот за это я  и  не буду
больше ходить на Щуке на такие  речки в такую воду - сначала, в Карелии, она
нормально ходит по полутораметровым валам или лагом в мягкую бочку, а потом,
на Валдае, киляется на малюсеньком  бугорке  воды. Наверное, это  - из-за ее
плоского дна, которое  сначала  крепко прилипает  к воде, а  в такие моменты
неожиданно   отлипает.   Явно   не   способствует  устойчивости   и   высоко
расположенный центр тяжести. Хотя, быть может, все дело в капитане.
     Потом иду вниз,  якобы смотреть реку, а на самом деле - подумать о том,
плыть ли  дальше. Сначала  я вспоминаю  о прошлых  неудачных  походах. Потом
передо мной взлетает бабочка - темно коричневые, почти черные крылья с белой
каемкой. Называется траурница. Потом у берега,  в  воде, вижу дохлую лягушку
кверху брюшком. Ну  что ж. Я человек суеверный. Хотя  и без  всяких суеверий
понятно, что  если  на  ровном киле мы  еще  более-менее справляемся с  этой
рекой,  то  при оверкиле  -  становимся  практически  беспомощны.  Дальше мы
сплавляться не будем.
     Возвращаюсь  к Юле  и Саше. Смотрим  на  карту. Выясняется,  что прошли
примерно  половину крутого участка по длине и  половину же - по высоте. Мы с
Юлей решаем  идти  пешком  до впадения левого притока  - Мшанки. Это - около
пяти километров.  После Мшанки  река успокаивается. Саша пойдет  на Ласточке
один. Ну что ж, он ведь  вообще собирался идти один. Мы берем палатку и еду.
После того,  как Саша отплыл, сидим на берегу еще часа два  -  сушим  лодку,
чтобы  была полегче.  Кстати, мокрая Щука  гораздо  тяжелее сухой -  раза  в
полтора. Воду  из нее отлить  сложно, т.к. она "застревает" в ткани и  между
слоями ткани. Имейте это в виду.
     За это  время  по берегу  приходит товарищ некоммуникабельного туриста,
которого  мы  видели  утром.  Он  тоже  скуп  на  слова. Он  спрашивает,  не
проплывали ли мимо  нас весла?  Мы хотим  отдать  ему  свое  весло, но затем
вспоминаем, что нам самим еще плыть от Мшанки до устья - около 20 км. Ну что
ж, пора собираться.  Выходим в половину шестого - стоило бы  выйти пораньше.
Поднимаемся наверх...  мать! Наверху  поваленные  ели и между  ними  молодые
осины  (или ольха, леший ее разберет).  Пытаемся  идти  по  кромке  оврага -
впадающие  каждые двести метров  ручейки преграждают  нам путь -  заваленные
овраги до 15 метров глубиной. Идем  вглубь берега и овраги быстро сходят  на
нет  -  зато  там  частоколом  молодые  деревца  (осина-ольха, и,  что самое
приятное, елочки рядками).  Кроме того, ручейки, компактные при  впадении  в
Льняную, наверху разливаются в  широкие лужи. У меня  ноги  промокают  минут
через десять, а  Юля  умудряется как-то  обходить лужи.  Торчащее из рюкзака
весло  упирается во  что ни попадя,  получается какой-то  трехмерный слалом.
Рюкзак весь кривой. Наконец, частично переупаковываю рюкзак, достаю весло  и
несу  его  в  руках.  Идем дальше.  Мерзкая  чащоба  продолжается. Наш  путь
оказывается не менее  извилистым, чем русло реки.  Через каждые  два ручейка
останавливаемся  и  пьем из  них,  аки  звери лесные.  Кстати,  о  зверях. В
изобилии следы их  пребывания.  Все изрыто. Это,  наверное,  кабаны -  самые
добрые  из всех обитателей леса.  Говорят,  они никого  не  боятся  и  могут
напасть на человека сами.
     Периодически нам  попадаются дороги, точнее, их следы  - расплывающиеся
колеи, заросшие и  заваленные. Но идти по ним все равно проще, чем через так
называемый  "лес". Но,  через  какое-то время каждая из них  отворачивает от
реки и снова приходится идти по бурелому.
     Мы идем, и время идет тоже. Юля очень устала, она движется медленно, да
и мне тоже не сладко.  Хорошо,  хотя  бы легко  ориентироваться - справа все
время доносится  шум реки. И солнце  тоже светит. Впрочем, наступает вечер и
солнце постепенно опускается все ниже.  Потом оно и вовсе заходит.  Начинает
темнеть. Все чаще приходят  на  ум звери.  Утешаю себя  тем,  что  вспоминаю
детские книжки о животных. Якобы  они  вообще боятся человека,  а особенно с
ружьем.  Ну  это  они должны  -  периодически  где-то  далеко в лесу  слышны
выстрелы. Надеюсь, связанные половинки весла у меня в руках на вид сойдут за
двустволку огромного калибра. Звери расскажут друг другу, что у нас ружье  и
не  станут  нас  обижать.  На  всякий  случай  кладу   в  карман  зажигалку.
Представляю,  как я буду  махать  горящей зажигалкой  перед  носом у кабана.
Смешно.
     Не пора ли остановиться?  Видя, как  Юля устала,  я много  раз поднимаю
этот  вопрос, но Юля мужественно  предпочитает  идти дальше.  Конечно,  идти
нужно  - ведь там Саша без палатки, с однослойным синтепоновым спальником  и
почти без еды. Вот мы и идем.
     Сумерки.  Освещаем  себе   путь   фонарем.  Слева  раздается  шум.  Юля
вскрикивает, у меня тоже  волосы дыбом, но это -  всего лишь птичка, которая
уже легла спать, а тут мы пришли.
     Наклевывается что-то вроде дороги. Ускоряем ход. Дорога то  появляется,
то пропадает. Иногда она ныряет в овражки, образованные ручейками. Переходим
очередной овражек, дорога выходит на полянку, свет  фонаря падает  на землю.
Свежайший медвежий след!!!
     Царапая  высохшие от воды руки, ломаю  тонкие веточки с ближайшей елки.
Через  сорок  секунд слабое  пламя освещает  полянку. Дальше  мы не  пойдем.