он провел 8 лет.
  Сенатор Нельсон: Каково было его настоящее имя?
  М-р Симонс: Я никогда его не спрашивал, но когда я
обратился к нему "..." он сказал мне, что пока американские войска не
ведут боевых действий на русской территории, американцы
пребывающие в России не будут считаться военнопленными.
  Сенатор Нельсон: Он разговаривал с вами по-английски, этот
человек?
  М-р Симонс: Он разговаривал по-английски. Его английский
был довольно хорош.
  Сенатор Нельсон: Он был в этой стране [США]?
  М-р Симонс: Он был в этой стране.
  Сенатор Нельсон: На Восточной Стороне?
  М-р Симонс: Полагаю, так.
  Сенатор Уолкотт: Как пишется его имя?
  М-р Симонс: Сергиус Зорин, комиссар почты и телеграфа.
  "..." Зорин сказал мне, что ждет-не-дождется вестей от своего
брата, некоего Александра Гумберга, служащего, как он сказал,
секретарем полковника Раймонда Робинса.
  Сенатор Оверман: Вы знали человека, о котором вы говорили
  - негра из Соединенных Штатов по имени Гордон?
  М-р Симонс: Я знал его. Он приходил ко мне, чтобы
жениться на так называемой русской даме, которая была эстонкой.
  Он жил с ней очень недолго.
  Сенатор Оверман: Откуда он прибыл? Вам это известно?
  М-р Симонс: Он прибыл из Америки. Он был боксер [борец], и
рекомендовался как профессор физической культуры, бокса, и так
далее, и некоторое время он был привратником в американском
посольстве в Петрограде.
  Сенатор Оверман: Он был с большевиками?
  М-р Симонс: Это последнее, что мы о нем слышали.
  Сенатор Нельсон: Вы считаете, что Троцкий и Ленин были
под немецким контролем и готовы делать, что пожелают немцы?
  М-р Симонс: Я пришел к мнению, что большинство из
состоящих на большевистской службе, из тех, кто настоящие,
убежденные большевики - некоторые из них не таковы -
большинство из них открыто настроено против союзников,
ощущают ненависть к Англии и симпатии к Германии. Это
проявлялось все время.
  Сенатор Нельсон: Где вы находились, когда произошла
революция Ленина и Троцкого, в ноябре 1917?
  М-р Симонс: Я был в Петрограде.
  Сенатор Нельсон: Можете ли вы нам рассказать, как это
произошло?
  М-р Симонс: Это длинная история. Чтобы изобразить
происходившее, нужны часы.
  Сенатор Нельсон: Обрисуйте нам.
  М-р Симонс: Я могу только сказать, что в воздухе зрел самый
дьявольский терроризм. "..." Я одевался снова и снова как русский
рабочий, надевал русскую рубашку, которая свисает почти до колен,
надевал фетровую шляпу с широкими опущенными полями и
никелевые очки, так что моя сестра говорила, что я выглядел как
большевик. Я выходил на улицу и я ходил среди этих людей и слушал
их разговоры. Я заходил в казармы. Я хотел собрать как можно
больше сведений, ибо я собирался писать книгу. Я чувствовал, что
творится история, и я верил в Россию, я любил Россию, но я не верил
во все это дело, и я хотел посмотреть, что оно сделает России, в
которой я собирался жить. Я пытался собрать сведения из первых
рук, среди простонародья. Эти агитаторы появлялись и говорили о
Ленине и о Троцком, и в толпе говорили: "Это верно. Полностью
верно." И потом, после того как агитаторы уезжали на своем
грузовике, появлялся другой грузовик с другими агитаторами.
  Сенатор Нельсон: Кто были эти агитаторы? Рабочие или
солдаты? Из какого класса или общины?
  М-р Симонс: Это были профессиональные агитаторы.
  Некоторые были одеты в русскую военную форму, некоторые - как
рабочие, в черную робу или рабочую рубашку.
  Сенатор Кинг: Были ли некоторые из них в Соединенных
Штатах, а затем приехали назад?
  М-р Симонс: Некоторые были.
  Сенатор Кинг: С Восточной Стороны [Нью-Йорка]?
  М-р Симонс: С Восточной Стороны, насколько я могу судить.
  "..." У нас не могло не образоваться впечатления, что
большевистская революция обязана успеху в основном благодаря
террору.
  Сенатор Оверман: Каков был характер этого терроризма?
  М-р Симонс: Практически все их люди были вооружены.
  Рабочие были настолько захвачены жаром своего дела, тем, чтобы
убить капиталистов и возвести на трон пролетариат, что они
чувствовали себя как в крестовом походе за священные идеалы
человечества. Они так об этом говорили, и этим людям давали
оружие. У меня есть здесь одна бумага с их лозунгом, он переводится
примерно так: "Уверенность в деле пролетариата - в винтовке в
руках рабочего". Без вооружения пролетариев революция, я думаю, не
победила бы. "..." Было очевидно, что убийства были их - как бы
сказать? - козырем, и многие из их прокламаций дышали не только
накаленной дьявольской классовой ненавистью, но и убийством; и
целыми неделями они прочесывали Петроград - и Москву - пытаясь
выловить офицеров, которым удавалось скрываться. Многие из
офицеров бежали, ища спасения, и переходили к союзникам.
  Сенатор Нельсон: Вы имеете в виду офицеров армии?
  М-р Симонс: Офицеров армии. Они перебегали от одного дома
к другому. Некоторые из них даже приходили к нам и спрашивали,
могут ли они остаться с нами на ночь. Они просили "только на одну
ночь", но мы никогда не соглашались, по той простой причине, что
мы не хотели быть обвиненными в таком деле. Десятки этих
офицеров - и некоторые их них занимали высокое положение в
командовании армией при старом правительстве и при временном
правительстве - обращались ко мне, когда посольство уже уехало, с
просьбой дать им карточку или письмо в наше посольство в Вологде.