объективных проблем, неизменно встречающихся при социализме. Более сильное
государственное вмешательство не может улучшить дело. Законодатели и чиновники
не знают и не могут знать, как направить дефицитные медицинские ресурсы туда,
где они будут полезнее всего, с учётом предпочтений тех, кому это более всего
нужно -- пациентов.
 	Нет совершенного решения. Утопия не существует. Человеческие существа
неизменно страдают от многих недугов, ещё до рождения и до самой старости.
Медицинское обслуживание не может изменить этого. Те, кто предлагает
медицинские услуги и учёные-исследователи могут помочь лишь ограниченным
образом. Наше общество стареет, и пожилым людям чаще требуются медицинское
наблюдение, госпитализация и лекарства.
 	Наконец, нам надо, согласиться с тем, что медсёстры, доктора, больницы,
фармацевтические компании и прочие медицинские профессионалы не являются Злом
от того, что требуют плату за свои услуги. Плохое здоровье, понятно, делает
нас сердитыми и ранимыми, но было бы ошибкой ополчаться против тех, кто
зарабатывает себе на жизнь заботой и лечением, или призывать к
бюрократическому надзору над ними. Возрастание государственного вмешательства
в медицинские услуги только уменьшит их предложение, вытесняя наилучших
представителей медицинских профессий, и отпугивая полноценную молодёжь от
занятий медициной.
Терапевтическое государство
	Правительственная политика и согласная с нею американская общественность
создали терапевтическое государство. Что же мы понимаем под термином
"терапевтическое государство"?
 	Государственная власть срослась с медицинским аппаратом так, что лишает
рядовых граждан права самим решать вопросы своего лечения. Только утверждённые
государством лица, "доктора", могут предоставлять медицинские консультации или
лечение. Только утверждённые государством вещества, "лекарства", можно
применять для лечения болезни и только получившие государственную лицензию
доктора могут их прописывать. Есть тенденция к распространению понятия
"лекарство" на такие вещества как витамины, с целью установления контроля и
над ними. Таким же образом термины "заболевание" и "лечение" расширились,
подразумевая всё больше аспектов нашей жизни, так что по сути любая
человеческая деятельность становится объектом контроля со стороны
"медицинского вмешательства", при поддержке закона. Утрата свобод, личной
самостоятельности при нашем терапевтическом государстве поистине также
серьёзна, как и при государстве теократическом.
 	Основатели этой страны понимали значимость отделения церкви от государства.
Они понимали, что когда религия соединена с государственной властью, то люди
страдают от потери свободы и от отказа в праве на свободную научную и
интеллектуальную деятельность. Теократические государства, например,
сегодняшний Иран, показывают нам огромное значение такого разделения. Столь же
важно отделить и медицину от государства.
 	Доверчивая публика, по понятным причинам стремящаяся к крепкому здоровью,
соглашается с тем, что медицинские вопросы должны быть оставлены для решения
специалистам -- докторов и чиновников. Первым шагом для американцев к
улучшению здравоохранения должен быть отказ от точки зрения, будто Старший
Брат доктор и бюрократ лучше знают что делать. Мы должны потребовать уважения
к нашему праву принимать на себя ответственность за решение вопросов
собственного лечения. Только тогда мы сможем заложить фундамент перемен,
ведущих к эффективному здравоохранению по разумным ценам.
Кое-что из медицинской истории
	Медицина ХIX в. была примитивной. Анестезия была во младенческом состоянии, а
антибиотики не были открыты. Значение поддержания стерильных условий ещё не
было известно. Инфекция убивала многих больных и жестоко ограничивала
возможности хирургии. Смертоносные эпидемии были обычным делом, тогда как
вакцины для развития иммунитета были неизвестны. Рентгеновская технология ещё
не появилась на свет. Лечебницы, по сравнению с домашним лечением, не были
безопасным для пациентов местом. Потребители могли законным образом пользовать
себя лекарствами, которые они приобретали.
 	В таких обстоятельствах врачи, помимо архаического ухода и советов, могли
немногое. Ни федеральное правительство, ни правительства штатов не требовали
лицензий для "практикования" медицины. Был ряд медицинских училищ, очень
многие из которых обучали чернокожих, после выпуска работавших в общинах
национальных и расовых меньшинств. Пациенты имели дело непосредственно с
врачами, участвуя в принятии решений касающихся лечения и договариваясь о
цене.
Монополия Американской Медицинской Ассоциации
Открытый доступ к медицинской профессии новых практикующих медиков заставил
давно обосновавшихся врачей создать Американскую Медицинскую Ассоциацию (АМА).
С появлением АМА стало ясно, что первоочередной целью этой организации
является ограничение количества практиков ради сохранения экономических
позиций её членов. Её цель: ограничить число докторов так, чтобы каждый
работающий врач делал больше денег.
 АМА вполне добилась успеха. В начале ХХ в. АМА взялась за контролирование
медицинских училищ, утверждая или отвергая их учебные программы. Многим
существовавшим училищам приходилось закрываться из-за отказа в утверждении.
Закрылись двери почти всех негритянских медицинских училищ. В конце концов для
врачей-аспирантов в училищах осталось гораздо меньше свободных мест.
 План АМА не мог удастся без государственной поддержки, поэтому Ассоциация
искала её у правительств штатов. Правительства штатов вступили в
сотрудничество, проводя законы, требующие для ведения медицинской практики
удостоверений об окончании утверждённых АМА училищ. Так родилось медицинское
лицензирование.
 Монополисты от медицины маскировали свои истинные намерения языком
общественных интересов. "Мы должны защитить несведущее общество от знахарей и
шарлатанов, не имеющих надлежащей медицинской подготовки и чувства этики".
Государственная медицинская бюрократия выдвигала тот же аргумент. Это ложь.
Медицинское лицензирование имеет мало общего с качественным здравоохранением.
Зато оно имеет много общего с ограничениями и контролированием тех, кто
предлагает консультации и помощь в отношении здоровья.
Комитет по продовольствию и лекарствам
	Конгресс создал Комитет по продовольствию и лекарствам (КПЛ) в начале века
после сенсационных разоблачений, связанных с санитарными вопросами в мясной
промышленности. Предполагалось, что только федеральное агентство могло
обеспечить чистоту продуктов и лекарств. При выдаче разрешения на продажу
фармацевтических средств КПЛ до 1962 г. требовал лишь, чтобы они были
безопасны. С 1962 г. КПЛ стал требовать испытаний их безопасности и
эффективности при специфическом назначении.
 	Проведение в жизнь правил КПЛ 1962 года вызвало увеличение заболеваемости и