появилось в 1877 г., под заглавием: "Ancient Society, or  Researches  in
the  Lines  of  human  Progress  from  Savagery  through  Barbarism   to
Civilisation (Нью-Йорк и Лондон). В последние годы своей  жизни  М.  был
занят  большой  монографией:  "Houses  and  Houselife  of  the  American
Aborigines"  (Вашингтон,   1881),   которая,   между   прочим,   вносила
существенные поправки в  традиционные  воззрения  писателей  Старого,  а
отчасти и Нового Света на древнюю цивилизацию  ацтеков.  Труд  этот  был
издан  североамериканским  правительством  с  гравюрами  и  фотографиями
главнейших индейских развалин, и  составляет  IV  т.  "Contributions  to
North American  Ethnology"  (1881).  Вклад  М.  в  науку  заключается  в
следующем. Он впервые  ясно  и  отчетливо  показал,  что  у  краснокожих
(ирокезов)  племенная  организация  не   основывалась   на   разрастании
потомков, происходящих от одного общего  отца,  "так  как  отец  и  дитя
никогда не были одного и того же рода".  Он  показал,  что  "родословная
велась здесь во всех случаях по женской линии". Сначала (в  50-х  годах)
ему даже казалось, что тут лежало основное различие родовой  организации
Нового Света от "всех таких же учреждений Старого". М. тогда же  обратил
внимание  на  одну  интересную  особенность  терминологиии   родства   у
ирокезов: они не делали никакого  словесного  различия  между  прямой  и
побочными  линиями  ни  в  восходящем,  ни  в  нисходящем  порядке,   за
исключением некоторых  определенных  случаев.  Так,  какой-нибудь  вождь
называл, напр., безразлично своими  матерями  свою  мать  и  ее  сестер,
своими отцами - своего отца и его братьев, своими детьми - своих детей и
детей своего брата; но этот же вождь называл детей своей сестры  уже  не
своими детьми, а племянниками, как это делаем и мы, и т. д. М.  подметил
также, что наследование у краснокожих происходит обыкновенно по  женской
линии. Наконец, он описал политическую организацию ирокезов,  представил
ее военной демократией  с  выборными  вождями  ("умеренной  олигархией",
говорит он в одном месте) и уже в то время пытался сблизить ее  развитие
с  развитием  политических  учреждений  в  древней   Греции.   Материал,
собранный  в  течение  60-х  годов   М.,   помог   ему   расширить   его
первоначальные взгляды. В своем сочинении о "Системах родства" он  успел
уложить все разнообразные приемы обозначения родства у  человека  в  две
группы. Одна из них - описательная, столь известная всем нам: она  точно
определяет отношения каждого отдельного  родственника  к  данному  лицу.
Другая - классификаторская,  находящаяся  в  употреблении  у  туранских,
малайских и американских племен, объединяет в один ряд  целое  поколение
лиц и, ставя их  всех  на  одну  доску,  устанавливает  их  коллективное
отношение к данному лицу. Из этого, так сказать,  филологического  факта
М. (под влиянием своего друга, профессора Мак-Ильвэна) вывел чрезвычайно
важное социологическое заключение, а именно, что эти  различные  системы
родственных названий выражают в  застывшем,  кристаллизованном  виде  те
жизненные отношения, в каких люди некогда стояли друг к другу в  половой
сфере и  вытекавшей  отсюда  кровной  родовой  связи.  Например,  ирокез
называет детей своего брата своими детьми, а детей своей сестры - своими
племянниками. Отсюда М. выводит  заключение,  что  некогда  существовала
такая форма половых отношений, при которой группа  мужчин  находилась  в
половой связи с группой женщин, сестер или кузин между собой, но  отнюдь
не сестер этих мужчин. Эта форма брака  (пуналуа)  существует  и  поныне
кое-где на Гавайских и др. островах,  тогда  как  тамошняя  терминология
родства указывает на еще более примитивные формы половой связи.  Восходя
по  лестнице  анализа  различных  ступеней  родства,   М.   доходит   до
существования в человечестве беспорядочных половых отношений всех мужчин
со всеми женщинами племени,  и  эти  различные  формы  половой  связи  и
родовой организации являются для него последовательными этапами, которое
проходило все человечество. Новое  и  решительное  развитие  взгляды  М.
получили  в  его  труде   о   "Древнем   обществе".   Основную   пружину
человеческого прогресса он  видит  в  "открытиях  и  изобретениях",  под
которыми разумеет главным образом развитие материальных отношений. Затем
он рассматривает три группы  идей  в  их  постепенном  развитии,  шедшем
параллельно с материальным прогрессом: идеи правительства, идеи семьи  и
идеи   собственности.   Идея   правительства   прослежена   начиная    с
первоначальной,  чисто  родовой  организации,  как   мы   ее   видим   у
австралийцев, с их кланами и сложными запрещениями брака между мужчинами
и женщинами клана, и вплоть  до  современной  политической  организации,
опирающейся на "территориальном" начале.  При  этом  сделана  интересная
попытка  найти  тождественные  этапы  развития  в  Греции,  Риме   и   у
краснокожих, как у обществ, постепенно переходивших  от  чисто  родового
быта к срастанию кланов и племен в  национальное  целое.  Идея  семейной
организации  прослежена  в  ее  пяти  различных   формах,   начиная   от
сожительства братьев с сестрами и вплоть до современной семьи. При  этом
указано на рост различных ограничений половой  связи  (и  таким  образом
объяснено  существование  "эндогамических"  и  "экзогамических"   племен
Мак-Леннана), на первоначальную распространенность всюду (а не  у  одних
лишь  краснокожих)  родства  по  матери  и  матернитета  и  замену   его
патриархальным строем. Наконец,  идея  собственности  рассмотрена  в  ее
различных формах существования и передачи  по  наследству  сначала  всем
членам клана, затем  агнатическим  родственникам  (сначала  по  женской,
затем по мужской линии) и т.  д.  В  соч.  о  "Домах  и  домашней  жизни
американских туземцев"  М.,  на  основании  личных  разведок,  сделанных
главных образом в северной части  Новой  Мексики  доказывает  следующее:
громадные сооружения,  которые  испанские  писатели  приняли  за  дворцы
монарха,  представляют  собою  общие   дома   первобытных   коммунистов,
лепившихся  целыми  сотнями  и  даже  тысячами  в   колоссальном   улье,
состоявшем из бесчисленных каморок. Интересно, что в своем  сочинении  о
бобрах М. смотрит на сооружения бобрами плотин не как на результат более
или менее планомерной общей деятельности животных, а как на  постепенное
вырастание целой колонии из независимой стройки жилищ отдельными семьями
бобров. Древний американец оказывается большим коммунистом, чем  бобер).
- М. был не чужд промахов, скороспелых выводов, теоретических увлечений.
Он  строил,  например,  чересчур  однообразную  и  строго  педантическую
лестницу различных фазисов "дикого состояния", "варварства" и пр. В  его
сближениях  между   развитием   общественнополитических   учреждений   у
классических  народов  и  их  развитием  у  краснокожих   есть   местами
неточности и натяжки. Он, может быть, недостаточно оттенил роль фикции в
представлении человека о кровном родстве и, может быть, слишком перегнул
палку в другую сторону, борясь с Мак-Леннаном, который не хотел видеть в
"системах родства" ничего кроме формы приветствий. Все эти недостатки не
мешают М. занять одно из самых видных мест среди этнологов и социологов,
хотя Энгельс и преувеличивает, сравнивая М. с Дарвином. См. Fr.  Engels,