сущности человека; человек является на свет с  чувством  зависимости  от
существа более могущественного, чем он. Первоначальная интуиция Божества
и  неуничтожимое  чувство  зависимости  могут  быть   лишь   результатом
откровения. Эта первоначальная интуиция и есть корень всех  существующих
религиозных   форм.   Ученые,   утверждающие,   что   политеизм    более
соответствует неразвитому сознанию первобытных народов,  забывают,  "что
ни в одном языке множественное число не предшествует  единственному.  Ни
один человек не мог  создать  представления  о  нескольких  богах  ранее
представления об одном Боге"... ("Семитический М." -  статья  по  поводу
книги  Ренана:  "Histoire  generale  et  systeme  compare  des   langues
semitiques", 1858). Доказательство М.  Мюллера,  основанное  на  доводах
филологического и логического  характера,  погрешает,  однако,  в  одном
пункте. Нужно различать представление о Божестве  от  веры  в  Божество.
Представление  об  едином  Боге  логически  должно  было  предшествовать
политеистическим представлением, но вера, может быть, и не соединялась с
первоначальной идеей.  Мнение  Шеллинга  и  Макса  Мюллера  о  том,  что
политеизм  представляет   собой   порчу   первоначального   религиозного
сознания, должно точно  также  быть  подвергнуто  критике  на  основании
фактического изучения религиозных форм, как и противоположное воззрение.
Фактов  для  решения  вопроса  собрано  пока  еще  слишком  мало  и  они
недостаточно твердо установлены; напр., о религиях  африканских  народов
до последнего времени знали  весьма  мало,  и  некоторые  исследователи,
напр., Г. Фритш, из отсутствия у них слова для обозначения Бога напрасно
заключали  об  отсутствии  самого  понятия.   Ливингстон   не   встречал
африканца, у которого не было бы веры в высшее существо, творца  неба  и
земли (см. W. Schneider, "Die Religion der  africanischen  Naturvolker",
Мюнстер,  1891).   Политеистические   воззрения   обыкновенно   получают
некоторое ограничение в том, что одно из Божеств  признается  верховным;
таким образом, во всяком политеизме  есть  уже  зародыш  единобожия.  Не
следует упускать из виду и того, что политеизм  мог  образоваться  путем
признания равноправности различных божеств, чтимых  в  местных  культах,
как то было, напр., в Греции и Риме.
   В философском  отношении  М.  тождественен  с  теизмом  и  состоит  в
признании личного, единого, свободного и  разумного  начала,  не  только
сотворившего  мир,  но  и  управляющего  им.  Теизм  противоположен  как
атеизму, т. е.  отрицанию  Божества,  так  и  деизму,  т.  е.  признанию
некоторой  сверхприродной  первопричины  всех   явлений;   деизм   стоит
посередине между атеизмом и пантеизмом, т. е. отождествлением природы  и
Божества. В  философии  религии  значение  имеет  лишь  противоположение
теизма пантеизму. Философия религии, созданная крупными идеалистическими
системами  Фихте,  Шеллинга  и   Гегеля,   проникнута   пантеистическими
воззрениями,  коренящимися  в  философии  Спинозы.  Главный   недостаток
пантеизма  состоит  в  трудности  обосновать   нравственность,   главное
достоинство теизма - в ясности и отчетливости  нравственных  требований.
Философия религии стоит и поныне под влиянием гегелевских представлений,
и   вряд   ли   ей   удалось   избавиться   от    пантеистич.    теорий.
Кудрявцев-Платонов, один из  талантливых  защитников  теизма,  приходит,
путем критики  философских  теорий,  к  следующим  трем  положениям:  1)
религия не может быть не имеющим никакой  истины  и  значения  случайным
произведением низших познавательных сил и стремлений человеческого духа.
Самое существование ее в роде человеческом немыслимо  без  предположения
истины бытия высочайшего предмета религии - Божества (результат  критики
атеистических понятий о  религии,  в  частности  учения  Фейербаха).  2)
Признание истины бытия существа высочайшего  необходимо  предполагает  и
живое отношение Его  к  человеку,  следовательно,  участие  Его  в  деле
религии; к признанию  такого  участия  ведет  несостоятельность  теорий,
которые, упуская из виду эту живую  связь  между  Творцом  и  человеком,
искали  начала  религии  в  одной   самостоятельной   деятельности   его
собственных сил - рассудка (рационализм) или нравствен ной воли  (Кант).
3) Но, с другой стороны, самая самостоятельность человека, как  существа
разумносвободного и отличного от Божества, не позволяет нам увлекаться и
противоположной  крайностью:  или   видеть   в   религии   одно   только
действование Божества в человеке, известный момент  его  саморазвития  и
самосознания (Гегель), или умалять  участие  человека  в  деле  религии,
ограничивая его одним только страдательным восприятием действий Божества
в  нашем  духе  (Якоби  и   Шлейермахер).   Самостоятельность   человека
предполагает, поэтому, самодеятельное участие его в образовании  религии
и способность к тому ("Сочинения", т. II, I выпуск, стр. 279).

   Литература. O. Pfleiderer, "Religionsgeschichte  auf  geschichtlicher
Grundlage" (Б. 1878); Max Muller, "La science de  la  religion"  (Париж,
1873); Punjer, "Grundriss der Religionsphilosophie" (Брауншвейг, 1885) и
"Geschichte des  christlichen  Religionsphilosophie"  (там  же,  1880  -
1883); Chantepie de  la  Saussaye,  "Lehrbuch  der  Religionsgeschichte"
(Фрейбург, 1887 - 89); Вл. Соловьев, "История  и  будущность  теократии,
исследование  всемирно-исторического  пути  к  истинной  жизни.  Т.   1.
Философия библейской истории" (Загреб, 1887). Много материалов в журнале
"Revue de l'histoire des religions"  (Париж,  1880  и  след.;  вышло  32
тома).
   Монофизитство, - зиты  (единоестественники  -  от  monh  и  jusiV)  -
христологическая  ересь,  основанная  константинопольским  архимандритом
Евтихием или Евтихом (EutuchV), поддержанная александрийским  патpиapxoм
Диоскором и осужденная церковью на халкидонском  (четвертом  вселенском)
соборе (451 г.). Сущность М. состоит в утверждении,  что  Христос,  хотя
рожден из двух природ или естеств, но не в двух  пребывает,  так  как  в
акте воплощения неизреченным образом из двух стало одно, и  человеческая
природа, воспринятая Богом  Словом,  стала  только  принадлежностью  Его
божества, утратила всякую собственную действительность и  лишь  мысленно
может различаться  от  божественной.  М.  определилось  исторически  как
противоположная крайность  другому,  незадолго  перед  тем  осужденному,
воззрению - несторианству, которое стремилось к  полнейшему  обособлению
или разграничению двух самостоятельных природ в Христе,  допуская  между
ними только внешнее или относительное соединение  (enwsiV  scetich)  или
обитание (enoichsiV) одного естества в другом, - чем  нарушалось  личное
или ипостасное единство Богочеловека. Отстаивая  истину  этого  единства
против Нестория, главный защитник православия в этом споре,  св.  Кирилл
Александрийский,  допустил  в  своей  полемике  неосторожное  выражение:
"единая природа Бога-Слова,  воплощенная"  (mia  jusiV  tou  Qeou  Logou
sesarcwmenh), что было разъяснено в православном смысле самим  Кириллом,
но  после  его  смерти   (444   г.)   фанатическими   его   сторонниками