справедливо - в пользу монополизации  железных  дорог  государством.  За
монополизацию  железных  дорог  и  т.  п.  предприятий  государством   и
общинами, т.е. за изъятие их из сферы частного хозяйства,  всего  больше
говорит   то   обстоятельство,   что   эти   предприятия,    по    своей
технико-экономической  природе,  почти  совсем  не  допускают  свободной
конкуренции, фактически уступающей  место  М.  частных  лиц.  При  таких
условиях  установление   М.   государства   является   вполне   логичным
требованием и на почве современного  хозяйственного  строя.  Современная
тенденция  к  концентрации  предприятий,   вследствие   победы   сильных
хозяйственных единиц над слабыми, создает, в известных пределах, как  бы
монопольное положение для победителей. В этом смысле правильно давно уже
выставленное в экономической литературе и до сих пор  часто  повторяемое
положение, что свободная конкуренция сама  неизбежно  порождает  М.;  но
современным  крупным  предприятиям  в   отдельности   и   союзам   таких
предприятий (картелям) очень редко  и  лишь  на  короткий  срок  удается
установление цен, более или  менее  приближающихся  к  монопольным.  При
массе свободных, ищущих  помещения  капиталов,  экстраординарные  барыши
быстро привлекают конкурентов к данному производству. Вот почему  многие
современные  картели,  занимая   положение,   по-видимому,   близкое   к
монопольному, отнюдь не пользуются М. в настоящем смысле слова, т. е. не
устанавливают монопольных цен (ср. Картели).
   Явление М. и значение ее для государственного хозяйства известны  уже
давно. Аристотель, в своей "Политике" (I,  4),  рассказывает  анекдот  о
Фалесе Милетском, который, предвидя богатый урожай маслин, заранее нанял
всех рабочих и потом с большим  барышем  переуступил  их  нуждавшимся  в
рабочих хозяевам. Аристотель прибавляет к этому рассказу, что  к  такому
же спекулятивному  приему  прибегают  некоторые  греческие  государства,
когда  нуждаются  в  деньгах  (ср.  Boekh,  "Die  Staatshaushaltung   d.
Athener", 2 изд. 1851, I, 74 - 75). Страбон, в своей "Географии" (798),
уже в более общем смысле говорит о торговой М.  Александрии.  В  Средние
века,  не  признававшие  принципа  свободной  конкуренции,  существовали
многочисленные М., в том числе  и  фискальные.  Монопольный,  в  широком
смысле, характер носили и цеховые ограничения и привилегии Средних веков
и  позднейшего  времени.  Исключительный  сеньериальные  права   помола,
хлебопечения, пивоварения и т.п. также относятся к области М.  Развивает
и поощряет М. абсолютизм нового времени, и политика эта стоит  в  тесной
связи с меркантилизмом. Почти каждое произведение  становится  предметом
М., на основании специальной привилегии. "Типический и ужасающий пример"
(по  выражению  Шеффле)  этой  монополистической  политики  представляет
промышленная политика Людовика XIV. Фискальные монополии выступали тогда
в особенно непривлекательной и часто прямо ненавистной для народа  форме
откупа, которая в других странах (напр. в России) сохранилась и до более
позднего времени, а в государствах с хронически расстроенным  финансовым
хозяйством  существует  и   поныне.   Несоответствие   монополистической
политики с новыми условиями экономической жизни, ее давление на  средние
и низшие классы населения (во Франции старого порядка - в особенности на
сельское население), множество злоупотреблений, связанных с М.,  сделали
М. и монополистов явлением ненавистным в XVIII в., и выразителями  этого
отрицательного отношения  к  М.  явились  все  передовые  писатели  того
времени. Полемике против М. в  самом  широком  смысле  посвящены  многие
страницы в "Богатстве народов" Адама Смита. Особенно  много  приходилось
ему  нападать  на  тесно  связанную  с  меркантилизмом  форму  М.  -  на
привилегированные торговые компании. Ко времени Смита эти монополии  уже
сыграли свою роль и представляли тормоз для экономического прогресса, но
бесспорно,  что  им,  как  и  вообще  меркантилизму  и  его   средствам,
принадлежит  крупная  роль  в  хозяйственном  развитии  Европы   в   том
направлении,  которое  в  конце  концов  привело  к   торжеству   начала
экономической свободы. Ср. Lexis, ст. "Monopol"  в  "Handworterbuch  der
Staatswissenschaften"; Schaffle,  "Nationalokonomische  Theorie  d.  aus
schliessenden AbsatzverhaItnisse" (Тюбинген 1867); Condorcet,  "Monopole
et monopoleurs", в добавлении к '"Энциклопедии"; эта ст. перепечатана в.
"Collection des  principaux  eсоnomistes",  т.  XIV  ("Melanges  d'econ.
polit."; т. 1, Париж 1847).
   П. С.
   Монотеизм (от monos единый и deos Бог) - вера  и  поклонение  единому
Богу.  М.,  как  религиозная  форма,  противоположен   политеизму;   как
философское учение, он отличается не  только  от  политеизма,  но  и  от
пантеизма, деизма  и  теизма.  Религиозный  М.  в  совершенной  форме  -
создание семитских народов. Вопрос о возникновении и  смене  религиозных
форм  до  сих  пор  разрешается  различно.   Для   характеристики   этой
противоположности могут служить воззрения Давида Юма и Шеллинга;  каждый
из них имеет и ныне многих последователей. Юм  в  своем  исследовании  о
религии говорит: "неоспоримая истина, что восходя лет за 1700 до Р.  Хр.
мы находим все  народы  идолопоклонниками  и  чем  более  углубляемся  в
древность, тем более видим людей погруженными в идолопоклонство.  Мы  не
замечаем там ни малейшего следа более совершенной религии;  все  древние
памятники представляют нам политеизм как учение  утвердившееся  и  всеми
признаваемое... Если же, насколько мы можем следовать за нитью  истории,
мы находим человечество преданным многобожию, то можем ли мы думать, что
во времена более отдаленные, прежде  открытия  наук  и  искусств,  могла
существовать более совершенная религия, могли преобладать начала чистого
единобожия? Думать так, значило бы утверждать, что люди открыли  истину,
когда  были  невежественными   и   варварами,   а   как   скоро   начали
образовываться и научаться, впали в заблуждение!"  Сторонники  юмовского
воззрения  на  развитие  религиозного  сознания  представляют  себе  его
следующим образом. Первоначальная форма религии  есть  фетишизм,  т.  е.
представление, что божественное начало распространено во всей природе  и
что посему любая  вещь  может  стать  предметом  поклонения,  ибо  имеет
влияние  на  жизнь  человека.  Фетишизм  сменяется  политеизмом,   когда
сознание отличило некоторые явления природы, признало их  однородными  и
объяснило  их   функциями   различных   божеств.   Наконец,   логическая
несообразность многобожия ведет за собой  признание  единого  Бога,  как
результат вооруженного научной критикой сознания. - В  противоположность
юмовскому воззрению, Шеллинг утверждает, что "эзотерическая религия - по
необходимости М., подобно тому как экзотерическая религия точно также по
необходимости впадает  в  политеизм,  в  какой  бы  то  ни  было  форме"
("Philosophie und Religion", 1804). Врожденный бессознательный М. должен
распасться в сознании и  стать  политеизмом,  чтобы,  пройдя  через  эту
ступень, стать сознательным М. Эту точку зрения в  наше  время  защищает
Макс Мюллер.  Признание  единого  Бога  Мюллер  считает  неотделимым  от