сочинений, посвященных указанию на важнейшие М. художников; главные в их
числе - Ф. Брюильо: "Diclioiinare des Monogrammes" (1817 -  18,  2  т.),
его же: "Table generale des monogrammes" (1820) и Г.  К.  Наглера:  "Die
Моnogrammisten" (1858 - 76, 5 т.).  Должно,  однако,  заметить,  что  М.
называется, кроме того, начертание вообще всякого  имени  в  сокращенном
виде. Сюда, между прочим, относятся вензеля и марки, которыми в  Средние
века; начиная с VII ст., папы, короли  и  важные  особы  скрепляли  свои
грамоты и  которые  приказывали  вырезать  на  своих  печатях,  а  также
сокращенный надписи, исстари помещаемые на иконах и некоторых  предметах
церковной утвари. О важнейшей из М. этого последнего  рода  -  М.  имени
Христова - "М. Иисуса Христа".
   А. С - во.
   Монодия (от греч. monos - один, ode - пение)  -  одноголосное  пение.
Мольеровского Альцеста  или  Грибоедовского  Чацкого,  или  Гоголевского
городничего в "Ревизоре" ("Чего смеетесь?... над  собою  смеетесь!").  В
особенности процветает этого рода М. в  новейшей  парижской  комедии  на
"злобы дня" Дюма-сына, Сарду и т. п.  Они  влагаются  в  уста  так  наз.
"резонера" комедии, заменившего древний комический хор.
   Вс. Ч.
   Монолог - речь наедине, произносимая действующим  лицом  в  драме,  а
также рассказ или торжественное обращение к другим лицам. Вообще под  М.
подразумевается эпизодическое появление в драме отрывков эпического  или
лирического характера, побуждающих зрителя к некоторому  размышлению,  к
остановке на данном моменте действия. М. не есть неизбежная часть драмы;
развитие   его   представляется   неравномерным,   отчасти    случайным.
Древне-классическая драма не способствовала  развитию  М.  Аристотель  в
своей "Поэтике", говоря о главных элементах драмы, отводит М.  последнее
место. Он является у древних или в виде монодрамы, или в виде лирических
отступлений, вложенных в уста хора (пессимистические размышления о жизни
в "Эдипе в Колоне" Софокла), или в виде  рассказов  так  наз.  вестников
(как в "Антигоне" Софокла). Иногда, впрочем, М. в  современном  значении
слова встречается и в античных драмах. Аристотель жалуется  на  то,  что
более ранние поэты зачастую влагали в уста своих  лиц  М.  политического
характера,  а  современные  философу  драматурги  -   М.   риторические,
адвокатского пошиба. Более правильное развитие М. мог получить лишь  при
смене античной "драмы положения"  новейшею  "драмою  характеров",  когда
главным содержанием драмы стало действие, происходящее в душе  человека.
Даже у Корнеля и Расина встречается лирический М.,  явно  противоречащий
основам  ложноклассической  трагедии.  Вполне  свободно  и   сознательно
пользуется М. Шекспир; в особенности богат монологами "Гамлет". М. "Быть
иль не быть" до того часто  выделяли  из  трагедии,  что,  по  замечанию
Льюиса, даже актеры  перестали  обращать  внимание  на  его  значение  в
действии и читают его так, как будто это просто прекрасное рассуждение о
жизни и смерти, излюбленное публикою. Верный взгляд  на  М.  выказали  в
своих драмах Шекспир и Г„те, старавшиеся примирить "драму  положения"  с
"драмой характеров"; М. в этих драмах, как  и  у  Шекспира,  никогда  не
выходит из границ характеристики действующего  лица.  Напр.,  лирический
монолог Иоанны  в  "Орлеанской  деве"  Шиллера  ("Молчит  гроза  военной
непогоды") есть одно из самых драматических мест трагедии,  так  как  на
глазах  зрителя  из  столкновения  внутренних  чувств  долга  и  страсти
возникает как бы  ропот  против  небесных  сил,  постепенно  растущий  и
достигающий все большого напряжения. При дальнейшем развили  лирического
элемента в европейской драме  М.  получил  еще  более  важное  значение,
особенно в драмах романтиков  начала  и  первой  половины  XIX  в.  Так,
байроновский "Манфред" состоит почти целиком из  одних  М.;  в  "Вильяме
Ратклифе" Гейне, трагедиях Грильпарцера, драмах Виктора Гюго  М.  играет
первенствующую роль. Из романтической трагедии М. перешел и в мелодраму.
Русская драматургия XVIII и XIX в. отчасти отражала в  себе  направления
европейской драмы и, сообразно этому, менялись взгляды авторов  на  роль
М. В общем, русская драма не злоупотребляет М.: так, в "Борисе Годунове"
Пушкина М. не выходит из пределов характеристики, а Островского (напр. в
комедии "Не было ни гроша, да вдруг алтын" М. скупца в  последнем  акте)
М. есть в то же время монодрама.  В.  новейшей  европейской  драме,  под
влиянием   натурализма   уклоняющейся   от   психологии   и    незаметно
возвращающейся к типу античной драмы (на этот  раз  роль  "рока"  играют
бессознательные инстинкты, "природа"), М. перестает играть  существенную
роль и даже совершенно упраздняется у Ибсена, Гауптмана, Стриндберга; то
же  замечается  и  у  нас  ("Доктор  Мошков"  Боборыкина).  Это  явление
знаменует  лишь  реакцию  против  злоупотреблений  лирическим  элементом
драмы, а отнюдь не полное  упразднение  М.,  являющегося,  как  с  точки
зрения  сценического  эффекта,  так  и  с   точки   зрения   поэтических
требований, одною  из  законных  условностей  драматического  искусства.
Монологам  тенденциозного  характера,  с  намеками   на   современность,
особенно благоприятствует комедия. В греческой комедии (Аристофан) хор в
известном месте обращался к зрителям  с  так  наз.  "парабасой",  т.  е.
беседой, не имевшей прямого отношения  к  действию  комедии:  о  текущих
делах республики, об общественных нравах и т. п. Роль таких "парабас"  в
новой комедии играют М. личностей  в  роде  Мольеровского  Альцеста  или
Грибоедовского Чацкого, или Гоголевского городничего в "Ревизоре" ("Чего
смеетесь?... над собою смеетесь!"). В особенности процветает этого  рода
М. в новейшей парижской комедии на "злобы дня" Дюма-сына, Сарду и т.  п.
Они влагаются в уста так наз. "резонера"  комедии,  заменившего  древний
комический хор.
   Вс. Ч.
   Монополия (monos единый и  pwlew  продаю)  -  по  буквальному  смыслу
исключительное положение,  в  которое  поставлен  единственный  продавец
какого-нибудь товара, раз на него существует  более  или  менее  сильный
спрос.  Но  в  таком  же  положении  может  находиться  и   единственный
покупатель, почему и следует различать М.  продавца  или  продажи  и  М.
покупщика или купли. Наконец, для М.  вовсе  не  существенно.  чтобы  ее
субъектом было одно лицо: множество лиц могут  тоже  обладать  М.  Таким
образом М., по своему экономическому существу,  есть  такое  соотношение
между спросом и предложением, при котором  один  из  этих  факторов,  по
объективным  причинам,  находится  в  исключительно  выгодных  условиях.
Признак  "объективные  причины"   важен   потому,   что   он   устраняет
распространение понятия М. на такие случаи, когда исключительно выгодные
условия предложения или спроса коренятся в самых  этих  факторах  (напр.
повышение или падение цен вследствие изменений  в  моде  или  во  вкусах
публики и т. п.). В  экономической  литературе  уже  давно  установилось
понимание и употребление  слова  М.  в  противоположность  экономической