заслужен. П. обладал комическим дарованием, как никто другой  в  римской
комедии. Ни у кого  из  римских  комиков  не  было  такого  неистощимого
остроумия и такой живости изображения, такой чарующей свежести языка. По
выражению Элия Стилона, филолога республиканской эпохи,  "если  бы  музы
заговорили по-латыни, они стали бы говорить языком П. ". Не все пьесы П.
обнаруживают одинаковую высоту драматического  искусства  и  комического
гения;  есть  между  ними  и  слабые,  напр.  "Asinaria"   и   "Casina",
составленные по Дифиловым  комедиям,  или  "Mercator",  составленная  по
Филемоновой пьесе того же названия (EmporoV). В них слишком много  шаржа
и грубой нескромности; это, вероятно, и было причиною того, что,  напр.,
"Сasina" была подвергнута театральной переделке и является  укороченною.
Не к  лучшим  пьесам  П.  относится  и  "Curculio"  (название  по  имени
паразита), что, быть может, отчасти зависело и от слабости оригинала. Но
за то такие пьесы, как "Aulularia", по которой  Мольер  составил  своего
"Скупого", как "Captivi", которую Лессинг считал лучшею из всех комедий,
когда-либо появлявшихся  на  сцене,  и  которая  отличается  отсутствием
всякого  неприличия,  как  "Epidicus",  любимая  пьеса  самого  П.,  как
"Menaechmi", увлекшая своим остроумием даже Шекспира,  как  "Menaechmi",
хорошо скомпонованная и остроумная пьеса, нашедшая подражателей  в  лице
Реньяра,  Аддисона,  Детуша  и  др.,  как   "Pseudolus",   необыкновенно
комическая пьеса, как "Trinummus", составленная по Филемоновой QhsauroV;
и нашедшая подражателя в  лице  Лессинга  ("Schatz"),  как  трагикомедия
"Аmphitruo", имевшая подражателей в лице Боккаччо, Камоэнса,  Мольера  и
др.  -  всегда  останутся  перлами  комического   жанра   во   всемирной
литературе. Многие из этих пьес переведены на русский язык, и  некоторые
- вполне удовлетворительно, напр. "Aulularia", Мемн. И. Петровским,  под
заглавием " Кубышка", в "Журн. Мин. Нар. Пр.  "  (1888),  и  Фетом,  под
заглавием "Горшок" (М., 1891); "Epidicus" - Петровским  (Казань,  1884);
"Меnaechmi - Холодняком. под заглав. "Близнецы" (в "Журн. Мин. Нар.  Пр.
", 1887); "Miles gloriosus" - Шестаковым в "Пропилеях", III), "Casina" -
Котеловым (СП б., 1897). Новейшее критическое издание  всех  комедий  П.
принадлежит Лео (Берл., 1895 - 1896).  Кроме  продолжения  и  обновления
Ричлева издания его учениками Леве, Г„цом и Ш„ллем и прекрасного  editio
minor Г„ца и Ш„лля (Лпц., 1893 - 96),  есть  еще  не  мало  превосходных
изданий отдельных комедий, с обстоятельными предисловиями, в литературах
немецкой, французской и  английской:  для  "Аmphitruo"  -  издание  Гавэ
(П.,1865), для "Mostellaria" - Лоренца (Берл. 1866), для  "Trinummus"  -
Брикса-Нимейера (Лпц., 1888),  для  "Rudens"  -  Зонненштейна  (Оксфорд,
1891)и др. Ученая разработка всех вопросов, касающихся  П.;  принадлежит
по преимуществу Ричлю и сосредоточена во 2, 3  и  отчасти  5  томах  его
"Opuscula Philologica" (Лпц., 1868 - 1879). Cм. Модестов, "Плавт  и  его
значение в университетском преподавании" (в "Журн.  Мин.  Нар.  Просв.",
1878).
   В. Модестов. Плагиат - литературное воровство. Это  значение  усвоено
слову П. лишь в XVII в. : в римском праве  plagium  означало  преступную
продажу в рабство свободного человека, за что полагалось  бичевание  (ad
plagas).  Теперь  под   П.   понимают   присвоение   авторского   права,
выражающееся в опубликовании чужого произведения или его части под своим
именем. Понятие это не имеет вполне определенного содержания, и в частых
случаях не всегда  возможно  отграничить  его  от  сопредельных  понятий
литературного подражания, заимствования, совладения  и  других  подобных
случаев  сходства  литературных  произведений.  Во   всяком   случай   в
совпадении отдельных идей нельзя видеть  П.  :  условия  преемственности
духовной  жизни  таковы,  что  без  известного  усвоения   чужой   мысли
невозможно никакое человеческое творчество.  Между  тем  человек,  дойдя
своим умом до чего-нибудь, часто склонен считать себя Колумбом истины и,
не желая знать о своих предшественниках ("pereant qui  ante  nos  nostra
dixerunt"), видит в  повторении  своих  мыслей  посягательство  на  свои
права.  На  самом  деле  объектом  П.  является  не  идея,  за   редкими
исключениями представляющая собою "res  communis  omnium",  но  то,  что
принято считать ее внешней оболочкой. Громадное большинство литературных
произведений,  не  заключая   ничего   нового   по   содержанию,   имеет
своеобразную форму,  новые  оттенки  выражения;  лишь  присвоение  этой,
глубоко  индивидуальной  стороны  произведения  может  быть  названо  П.
Обсуждая, с этой точки зрения, случаи сходства поэтических произведений,
нельзя видеть П. ни  в  заимствовании  фабулы  ("сюжет  заимствован"  во
многих драмах Шекспира, в сказках Толстого), ни в  пользования  готовыми
типами (особый художественный прием, примененный Щедриным в его Ноздреве
и Молчалине), не говоря уже о новой  обработки  известных  во  всемирной
литературе  характеров  (Донжуан,  Фауст).  Равным  образом   не   имеют
характера П. сводные  работы,  самой  сущностью  которых  предполагается
пользование чужими данными без самостоятельной обработки. Но взгляды  на
П. меняются - и то, в чем прежде видели  присутствие  творческой  мысли,
кажется подчас механическим воспроизведением. Древний мир  был  чуток  к
авторской славе, но разрешал  заимствования  довольно  широко.  Особенно
свободно пользовались трудами предшественников историки в географы, даже
такие,  как  Геродот  (делавший  заимствования   из   Гекатея),   Диодор
Сицилийский, Плутарх. Вергилий горячо жаловался на П. в знаменитом  "Sic
vos non vobis", хотя сам разрешал себе в этом отношены многое: Макробий,
в 6-й  книге  "Сатурналий",  собрал  довольно  много  отдельных  стихов,
позаимствованных Вергилием у Энния и Лукреция. Александрийскому философу
Латину приписывают два исследования о П. у Софокла и Менандра.  Открытие
сокровищниц   древней   литературы   в   эпоху    Возрождения    вызвало
многочисленные попытки присвоить себе славу  классиков.  Бруни  д'Ареццо
опубликовал в 1444 г. под своим именем "историю Готов" Прокопия; Перотти
выдал  себя  за  автора  басен  Федра;  венецианец  Альционо   уничтожил
манускрипт трактата Цицерона: "De gloria", поместив из него лучшие места
в своих сочинениях; Доменики не только выкрал  из  сочинения  Дони  свой
известный диалог: "Della stampa", но  вставил  в  него  три  "инвективы,
направленные против настоящего автора. В XVII в. во  Франции  были  даже
своеобразные  теоретики  П.,  как  Ла  Мот-Ле  Вайе,   находивший.   что
"заимствовать у древних -  все  равно  что  сделать  морской  набег,  но
обирать современников - все равно, что разбойничать на большой  дороге",
и Ришесурс, который,  в  своей  оригинальной  "академии  ораторов"  и  в
руководстве: "Masque des orateurs оu Maniere de deguiser  toutes  sortes
de compositions, lettres, sermons etc.", между разнообразными средствами
заменить недостаток творчества указывал и "плагиаризм", заключающийся  в
последовательном  изменении   всех   выражений   украденной   фразы   их
синонимами.  Крупнейшие  писателя  этой  эпохи   не   видели   греха   в
заимствованиях.  Мольер,  перенесший  в  "Fourberies  de  Scapin"  почти