Греции".  Специальная  литература  приведена  у  Целлера.  Об  этических
отрывках см. статью Радлова в "Вопр. философии и психологии", кн. 12.
   Э. Радлов.
   Демон  (daimwn)  -  вообще  означает  (в  классич.  литер.)  деятеля,
обладающего сверхчеловеческою силой, принадлежащего к невидимому миру  и
имеющего  влияние  на  жизнь  и  судьбу  людей;  между  daimwn  и   Jeoz
приблизительно  такое  же  отношение,  как  между  лат.  numen  и  deus.
Бесспорной этимологии слова Д. не существует. Три главные: 1)  Платонова
(в Кратиле) от глагола dahnai - знать (oti jronimoi kai  dahmoneV  hsan,
daimonaV  autouV  wnomase);  Д.  -  знающий.  -  2)  Известная   древним
грамматикам и усвоенная в новое время  Поттом  производит  слово  Д.  от
корня общего с глаг. daiomai, dainumi, dateomai  -  раздаю,  распределяю
(дары), - Д. - daitumwn
   - раздаятель, распределитель (даров),  ср.  эпитет  Зевса  'EpidwthV,
Гадеса - 'IsodaithV и богов вообще -  dwthreV  eawn.  -  3)  Принимаемая
Боппом, Бенфеем и Курциусом - от корня diF соотв. восточно-арийск. deva,
daeva и daivas (с переходом дигаммы в соотв. носовую и с суффиксом mwn -
man), Д. - блестящий, светлое существо - бог.
   Изречение первого греческого философа Фалеса, что все  полно  демонов
(panta daimonwn plhrh), есть точное  выражение  в  отвлеченном  сознании
того  взгляда,  на  котором  основывалась  первобытная  религия  у  всех
народов. Эта религия лучше всего определяется как  пандемонизм,  что  не
мешает ей быть вместе с тем и культом умерших  или  предков;  ибо  между
демоническими силами природы и душами людей первоначально не  полагалось
определенной границы: умерший  предок  мог  воплощаться  в  каком-нибудь
священном камне, дереве, звезде и т. п.,  а  с  другой  стороны,  всякий
природный дух мог принимать человеческий образ, смешиваться с  людьми  и
становиться демоном-родоначальником.
   Внутренние перемены в  идее  Д.  неразрывно  связаны  с  общим  ходом
развития античной религии. Мы находим здесь два соотносительных  течения
религиозной  мысли:  одно  -  в  смысле  дифференциации,  приводящее  от
первоначального  смешанного  пандемонизма  к  понятию  о  демонах,   как
исключительно злых существах; другое - в смысле интеграции  религиозного
миросозерцания, постепенно переходящего от  хаотической  множественности
божественных и демонических существ к единобожию. Гомерический эпос есть
памятник уже начавшегося процесса; религиозное сознание только что вышло
здесь из первобытного безразличия, верховные олимпийские боги выделены и
поставлены над сонмом мифических существ низшего порядка; однако, память
о прежнем смешении еще свежа и различение нетвердо:  олимпийцы  и  самый
Зевс еще называются иногда общим именем демонов: Dwmat eV aigiocoio DioV
meta daimonaV allouV. Это, впрочем,  встречается  лишь  как  исключение:
вообще же индивидуально определившиеся и поэтически оформленные божества
не называются у Гомера демонами, и за этим словом (преимущ.  в  единств.
числе)   остается   преобладающий   смысл   какого-то   неопределенного,
таинственного воздействия или наития невидимого мира на человека. Д.  на
зывается высшее решение, окончательно и непреложно  определяющее  судьбу
дел человеческих (напр. Ил. VII,  271,  377,  396);  Д.  поминается  при
клятве (напр. Ил. XIX, 188); Д. - благое и мудрое внушение свыше  (напр.
Од. III, 26). Д. приписывается также возбуждение в человеке необычайного
мужества и решимости: JarsoV enepneusen mega daimwn.  Чаще,  однако,  Д.
приписывается вредоносное воздействие на человека, так что у Гомера  уже
находится зародыш будущего превращения Д.  из  божества  в  злого  духа.
Истребительный   пожар,   бешено   устремляющийся   на   убийство   воин
сравниваются с Д.: daimoni isoV; насильственная  смерть  называется  Д.:
paroV toi daimona dwsw. противный ветер -  kakoV  daimwn.  Обманчивое  и
пагубное внушение есть дело Д.: mhde se daimwn entauJa treyeie; daimonoV
aisa kakh.Встречается и прилагательное: daimonioV, в  смысле  одержимого
роковою губительною силой. Впрочем у Гомера и олимпийские боги не лишены
злых качеств и пагубного воздействия на людей.
   Более решительное обособление Д. от богов,  но  не  по  характеру  их
действия, а по происхождению, находится у Гезиода: Д. суть умершие  люди
золотого века. Когда земля сокрыла их в своем лоне, воля великого  Зевса
сделала их славными Д., рассеянными в земном мире, хранителями  смертных
людей (Труды и дни). По словам Плутарха, Гезиод  первый  ясно  установил
четыре разряда одаренных разумом существ,  обитающих  во  вселенной:  на
вершине боги, потом великое число добрых Д., далее герои или полубоги  и
наконец люди. Так как герои при жизни своей причислялись к людям,  а  по
кончине смешивались с Д. или богами, то эти 4 разряда легко сводились  к
3  и  получалось  общее  определение  Д.,  как   существа   среднего   и
посредствующего между  бессмертным  божеством  и  смертным  человеком  -
metaxu Jnhtou kai aJanatou.
   По  мере  того,  как  с  развитием   культуры   и   гражданственности
непосредственное общение человека с жизнью природы,  определявшее  собою
первобытную религию и получившее  в  поэтической  теологии  Гомера  свою
высшую  художественную  форму,  отступало  на  задний  план,  -  и   для
религиозного  сознания  божества  прекрасной  природы  утрачивали   свое
жизненное значение, и главный  интерес  сосредоточивался  на  мифических
образах, связанных с культурным существованием человека  и  с  вопросами
самостоятельной религиозной мысли. Геракл - олицетворение  человеческого
труда   и   подвига,   побеждающего   враждебную   власть   природы    и
обусловливающего   цивилизацию;   Деметра   -   основательница   оседлой
культурной жизни; Дионис - бог возрождения и бессмертия,  добрый  Д.  по
преимуществу (agaJoV daimwn)
   - вот главные предметы религиозного почитания этой эпохи,  а  с  ними
толпа  всевозможных  демонических   существ,   окружающих   человека   и
принимающих  самое  близкое  и  прямое  участие   в   его   повседневном
существовании. Тесная связь этих Д.  с  интересами  и  нуждами  человека
видна из их прозваний  -  daimoneV  apotropaioi,  alexikakoi,  melicioi,
akesioi, propoloi;  особым  почтением  продолжали  пользоваться  древние
божества  домашнего  очага  -  daimoneV  estioucoi.  Так  как  все   эти
демонические существа  (или  по  крайней  мере  большинство)  были  сами
первоначально лишь душами умерших, то естественно, что  развитие  культа
Д. шло об руку с усиленным почитанием мертвых и могил.
   Если человеческая жизнь управляется Д., то зло и бедствия этой  жизни
указывают на существование дурных Д. К тому же приводит и  происхождение
самих Д.: если умерший обращается в Д., то  умерший  злодей  естественно
становится не добрым, а злым Д. Поэт Фокилид из греч.  писателей  первый
говорит прямо (по свид. Климента Алекс.) о  разряде  дурных  Д.  (jauloi
d.). В самофракийских таинствах рядом с благими кабирами играли какую-то
роль и злые кобали. Относительно дурных Д. вместо  молитв  употреблялись