Константин Феоктистов
    Траектория жизни

    [издательство ВАГРИУС, www.vagrius.com]

	Несколько слов об авторе:

Это имя, возможно, не так известно читателям, как имя Юрия Гагарина - первого
космонавта, или Алексея Леонова, первого человека, совершившего выход в открытый
космос. Но в истории освоения космического пространства первенство во многом за
Константином Феоктистовым. Он был первым гражданским космонавтом, он входил в
состав первого группового экипажа (вместе с В.Комаровым и Б.Егоровым), который
совершил полет на первом аппарате новой серии "Восход", наконец он был первым
конструктором космических кораблей, которому выпало опробовать свое детище "в деле".

	Несколько слов о книге:

Многие помнят, какой восторг вызывали в 60-е годы запуски космических кораблей.
Освоение Вселенной по праву считалось одним из величайших достижений нашей страны,
вызывало у людей законную гордость. Это было, кажется, еще вчера… А сегодня
многие программы по освоению космоса закрыты, другие находятся под угрозой срыва.
Почему это произошло? Есть ли будущее у космических исследований в нашей стране?
Да и нужны ли они нам сейчас, когда и на земле забот хватает? Эти и многие другие
проблемы рассматривает в своей книге летчик-космонавт СССР, Герой Советского
Союза, доктор технических наук, профессор Константин Петрович Феоктистов.




   ДОРОГА ДЛИНОЮ В ТРИДЦАТЬ ЛЕТ
   Мне было лет десять, когда старший брат Борис  притащил  домой  книгу  Я.
Перельмана "Межпланетные путешествия". Многое  в  ней  теперь  выглядело  бы
наивным. Но читалась она с интересом, и мне в ней показалось понятным  почти
все: и схема двигателя, и схема ракеты. Все было изложено четко  и  доступно
для мальчишки. И в результате  на  десятом  году  жизни  я  принял  "твердое
решение": вырасту - займусь космическими кораблями.  Уже  тогда  обнаружился
некоторый избыток решительности. Я не сомневался, что так и будет.
   Наша семья жила тогда в Воронеже, где я и родился в 1926 году.
   Дед мой со стороны отца был священником (отец Павел!) в деревне Булыгино,
на границе между Рязанской и Московской областями. Но  о  том,  что  он  был
священником, я не знал до поступления в институт.  Родители  хранили  это  в
тайне, чтобы  не  осложнять  нам,  сыновьям,  жизнь.  Сын  священника,  внук
священника - почти криминал, позор. Это  было  даже  хуже,  чем  интеллигент
("интеллигент"  тогда  звучало  как  оскорбление).  Даже  после   хрущевской
оттепели, заезжая по каким-нибудь торжественным случаям к отцу  (он  жил  со
своими сестрами и братом), я почти всегда наблюдал одну  и  ту  же  картину:
оживленный разговор при моем появлении мгновенно прекращался -  конспирация.
На мои вопросы о двоюродных дядьях они всегда отвечали: "не знаем".
   Однажды я все же услышал от отца, что он действительно ничего не знает  о
братьях его отца и их  потомках.  Кто-то  кого-то  видел  в  последние  годы
гражданской войны в Крыму. Один  брат  деда,  учитель,  дослужился  до  чина
штатского генерала. Последнее, что было известно о нем, это что он инспектор
учебных  заведений,  кажется,  в  Варшаве.  Другой  брат  деда  был  врачом.
Сохранилась переписка между ними (1880 года или даже раньше). В письмах  они
обсуждали вопрос о женитьбе деда. Дед в то время был еще учителем в деревне.
Дед с прадедом (тоже священником) уже решили, что учитель - это  хорошо,  но
священник, конечно, лучше. А для того чтобы получить  сан  священника,  надо
жениться! И обсуждался вопрос о подыскании невесты. Старший брат деда (тогда
инспектор народных училищ в Харькове) распространялся в письмах  о  важности
этого акта, о том, что не  следует  пренебрегать  и  ответственностью  перед
детьми (это он, по-видимому, намекал  на  то,  что  не  следует  забывать  о
приданном). Младший брат деда (который стал врачом) писал: "Да не слушай  ты
этого зануду (в то время он тоже жил в Харькове), ты, главное, смотри, чтобы
хорошенькая была!" Из других писем и фотографий было ясно, что  прагматичный
дед не пренебрег ни тем, ни другим советом. Женился он на поповне Вере.
   Братьев у отца было трое: самый старший - врач, старый большевик. Второй,
адвокат,  стал  эсером  и  после  революции  тщательно  замазывал,  что  был
присяжным поверенным (только учителем географии!), и никогда не  признавался
в том, что до революции был эсером. Третий  брат,  посмотрев  на  них,  стал
бухгалтером, и отец (самый младший в семье - "Петушок!") тоже.
   О более дальних предках практически  ничего  не  знаю,  кроме  того,  что
прадеда, тоже священника, звали Кондрат, а прапрадеда, опять же  священника,
- Феоктист.
   О предках матери известно еще меньше. Родилась она в селе Алексеевка  под
Пензой. Девичья фамилия ее была Покшина. Что-то  мордовское  звучит  в  этой
фамилии. И однажды попутчик в поезде  рассказал  мне,  что  село  Алексеевка
наполовину русское, наполовину мордовское. Мать как-то рассказывала, что  ее
дед отслужил срок в армии, вернулся в родную деревню и женился. Был в  семье
тираном.
   Мой отец в начале двадцатых годов поступил в  Рязан-ский  университет  на
географическое  отделение.   Поскольку   эту   специальность   в   Рязанском
университете потом закрыли, его перевели в  Воронежский  (бывший  Юрьевский,
эвакуированный в Воронеж во время первой войны из Дерпта). И семья переехала
в Воронеж. Сняли комнату в полуподвальном помещении  в  доме  на  углу  улиц
Республиканская и Транспортная.
   Отец, будучи студентом, подрабатывал бухгалтером.  После  моего  рождения
учиться и одновременно работать, чтобы содержать семью,  стало  трудно,  ему
пришлось бросить учебу, и  он  окончательно  переключился  на  бухгалтерскую
работу.
   В конце двадцатых родители взяли участок,  построили  своими  силами  дом
(названия нашей улицы не помню, что-то вроде  Коминтерновская)  и  вырастили
сад - работящие они у меня были. Однако городские  власти  на  месте  нашего
дома решили построить поликлинику. В 1935 году  родители  получили  за  снос
дома компенсацию и купили двухэтажный дом на  улице  Чичерина.  Мы  занимали
верхний этаж,  а  внизу  жили  "квартиранты",  которые  были  вселены  туда,
по-видимому, по решению властей после революции и,  конечно,  никакой  платы
хозяевам дома не вносили. Скорее всего, предыдущий владелец выдержать  этого
не смог и в конце концов недорого продал дом моим родителям. На участке, где
стоял дом, располагались старый, с большими  деревьями,  яблоневый  сад  (из
нашей с братом комнаты можно было через окно спуститься со второго этажа  по