инженера (не называю фамилию - ведь потомки-то его, наверное, живы)  всерьез
доказывал, что даже при тогдашней точности попадания  в  цель  ракеты  могут
быть эффективны, если стрелять ими по городам во  время  перерыва  на  обед,
когда рабочие выходят на улицы. Хотя он был в очках и в аккуратном  мундире,
лицо его, когда он рассуждал  подобным  образом  казалось  лицом  настоящего
людо-еда. Ну вылитый неандерталец. Чем только люди не зарабатывают  себе  на
хлеб!
   Но мы-то понимали, зачем нужны ракеты. Нам нужно было  туда,  за  облака!
Осознавали, конечно, что на эти фантастические дела никто денег не даст. Тут
нам и могли "помочь" военные. Они и не  дремали:  для  американцев  доставка
атомных бомб самолетами проще и дешевле, у них военные базы в  Европе  и  по
нашим южным границам, а наши самолеты до Америки просто не долетят, а если и
долетят,  их  десять  раз   собьют   по   дороге,   значит,   нужно   делать
межконтинентальную ракету. Убедили себя и  убедили  начальство  в  том,  что
ракеты, доставляющие атомные бомбы  на  расстояния  восемь-двенадцать  тысяч
километров, и будут тем оружием, которое обеспечит безопасность страны.
   Параметры  межконтинентальной  ракеты  (размеры,  стартовая  масса,  тяга
двигателей) определялись двумя  главными  величинами:  дальностью  полета  и
массой бомбы, которую нужно добросить до цели.  Чтобы  остаться  в  пределах
реального,  остановились  на  дальности  около   8000   километров.   И   по
договоренности с разработчиками ядерной бомбы  приняли  ее  массу  равной  3
тоннам, а всю массу головной части ракеты (то есть массу  бомбы  плюс  массу
конструкции и тепловой защиты головной части ракеты) равной 5,5 тоннам.  Эти
величины и легли в основу проектирования  первой  межконтинентальной  ракеты
Р7.
   Работы начались в 1953 году  после  совещания  основных  разработчиков  с
участием Устинова. В мае 1954 года было выпущено постановление о  разработке
межконтинентальной ракеты, а  уже  в  июле  того  же  года  был  представлен
эскизный проект. В мае 1957 года первая  ракета  была  привезена  на  новый,
специально созданный для летных испытаний межконтинентальной ракеты, полигон
в Тюра-Таме. Тут интересно сравнение дат: глобальные решения принимались  не
в ЦК КПСС и не в правительстве, а Устиновым и Королевым  (а  часто  и  одним
Королевым), и уже позже, не мытьем, так катаньем, они добивались  оформления
этого решения постановлениями "компетентных органов". В этой мутной  системе
государства-монополии без царя в голове, в системе нефиксированных и в любой
момент могущих оказаться  измененными  правил  игры  и  Устинов,  и  Королев
чувствовали себя как рыба в воде.
   Надо  сказать,  что  роль  Устинова  в  нашем  ракетно-космическом   деле
несправедливо забывается. Возможно, это связано с тем,  что  с  легкой  руки
телеобозревателя Евгения Киселева это имя стали  связывать  с  вторжением  в
Афганистан - одной из самых позорных авантюр  в  нашей  истории.  Киселев  в
своей  передаче,  посвященной  вторжению,  прямо  попытался  доказать,   что
человеком, настоявшим на принятии этого решения, был Устинов.
   Авантюр с семнадцатого года было множество, начиная с самой  Октябрьской.
Был и Иранский Азербайджан, и вторжение в Южную Корею, и война во  Вьетнаме.
Такие люди, как Устинов,  в  принятии  решений  по  этим  делам  участия  не
принимали. Устинов, конечно, являлся типичным руководителем высшего звена  в
государстве. Не уклонялся от ответственности. Брал на себя то, что ему никто
и не навязывал. Как, например, взял  на  себя  ответственность  за  создание
ракетной промышленности в нашей  стране.  И  добился  успеха,  используя  не
только свою власть, прямые указания, приказы  и  постановления.  Можно  было
наблюдать, как он принимал решения  о  создании  конкурирующих,  параллельно
работающих конструктор-ских бюро и заводов, организовывал их  строительство,
а часто и городов для их работников (в Златоусте,  Миассе,  Днепропетровске,
Красноярске, Омске), методом проб и  ошибок  подбирал  для  них  руководящие
кадры конструкторов и производственников, обещая многое и многое, хотя и  не
все, выполняя.  Со  временем  он  стал  управлять  всем  военно-промышленным
комплексом  страны.  Попытка  отстранить  его  от  власти  над   ВПК   путем
"задвигания наверх" (в секретари ЦК) ни к чему  не  привела.  И  находясь  в
своем  кабинете  на  Старой  площади,  он  продолжал  оставаться  фактически
хозяином ВПК и ощущал себя именно хозяином. Любил объезжать  свои  владения,
радовался новым организациям, создаваемым, как он считал, в интересах дела.
   Как-то он приехал на испытательную базу под Загор-ском  (Сергиев  Посад),
где ракеты должны были подвергаться стендовым испытаниям. Встречал его  Г.В.
Совков, очень толстый и тем не менее подвижный, хитроумный, много повидавший
в жизни человек, в то время замдиректора по  хозяйственной  части  Загорской
испытательной базы (между прочим, бывший ударник в  джазе  Утесова).  Совков
любил рассказывать эту историю о посещении "хозяина". Водил он  Устинова  по
стендам, расположенным на крутом берегу реки, показывал инженерные  и  жилые
корпуса. Кругом строительство, развороченная территория, пустыри, мусор.
   - Что-то у вас много беспорядка, грязи? - (Самое  время  Устинову  внести
свой вклад.) - Расчистить надо, а здесь неплохо бы и парк разбить.
   - Конечно, конечно, Дмитрий Федорович, мы так и думаем. Даже заказали уже
саженцы.
   С тем Устинов и уехал. Через некоторое время, уже зимой,  звонит  Совкову
верный человек: Д.Ф. завтра будет у вас! Совков велит свистать всех  наверх,
за ночь все вычистить: туалеты, дороги, покрасить бордюры,  чтобы  все  было
шик да блеск! И  вдруг  с  ужасом  вспоминает:  парка-то  нет!  Что  делать?
Вызывает снабженца:
   - У тебя метлы есть?
   - Есть.
   - Вези все сюда.
   За ночь площадь бульдозерами разровняли,  на  расстоянии  в  пять  метров
рядами  вкопали  метлы  прутьями  вверх,  каждую  обвязали  марлей.  К  утру
"деревья" были готовы. Приехал "хозяин". Провел его Совков  по  стендам,  по
территории. Тот остался вроде бы доволен. "А это  что  у  вас?"  -  "Будущий
парк" - "А зачем марля?" - "Это же саженцы, осенью сажали,  обмотали,  чтобы
зимой не замерзли". Устинов уехал довольный:  дело  "укореняется",  указания
выполняются. Вполне возможно, что легенду придумал сам Совков - веселый  был
человек. Смешно, но уж очень похоже на правду.
   Когда Д.Ф. назначили министром обороны, можно было наблюдать, как он брал
под контроль военных: относительно молодым раздавал генеральские  звания,  а
непослушных куда-то задвигал. Само по себе назначение гражданского  человека
военным  министром  было  хорошим  начинанием  в  тогдашней  нашей  системе.
Некоторые, скажем, относительно молодые  руководители  министерства  обороны
вызывали опасения, и появление гражданского человека во  главе  министерства
обороны воспринималось положительно. Но после того как Устинова произвели  в
маршалы, общаться с ним как-то уже не хотелось: он тоже стал военным.
   Тем не менее он не был ни  идиотом,  ни  авантюристом.  И  уж  совсем  не
похожим на человека, которому захотелось увенчать себя  военными  лаврами  в