решения по разработке, изготовлению, по  испытаниям  принимал  сам  С.П.  (и
ревниво следил за тем, чтобы мимо него, не дай бог, что-то  существенное  не
проскользнуло, что, естественно, сильно осложняло жизнь  его  заместителей).
Но он всегда был невероятно загружен, а ежедневно возникали десятки и  сотни
вопросов, которые нам приходилось решать без него. И  здесь  Бушуев  был  на
месте.
   Нетрудно объяснить, кстати, почему он не торопился с  решениями.  Обычное
дело для любого КБ. Все через это проходили. Каждая новая мысль, даже  самая
прекрасная, принятая во время уже ведущихся работ, - это не просто изменения
в линиях чертежей, это задержки в  их  выпуске,  соответственно  задержки  в
сроках  создания  технологической  оснастки,  задержки  в  создании  машины,
изменения   требований    к    оборудованию,    разрабатываемому    смежными
предприятиями. А вдруг они их не примут? А если и  примут,  то  при  условии
существенного сдвига сроков на более поздние. А если измененная система  или
конструкция застряла, а то и не "пошла" при экспериментальной  отработке?  И
началось!  Завибрировали  конструкторские  отделы  ("Что-то  они  там  опять
меняют, сроки явно сдвинутся, а может быть, там у  них  что-то  разладилось?
Подождем-ка  лучше,  чтобы  не  гнать  чертежи  в  корзину,  работы  и   так
невпроворот"), приостановил  работу  кое-кто  из  смежников,  дело  начинает
заваливаться. И так могло случиться не только в работах  по  созданию  новых
машин. Так происходило в любой большой работе, в которой  много  участников,
где не всегда даже видны взаимные влияния событий,  где  руководители  часто
просто не видели и не знали этих взаимных связей. И  постепенно  на  горьком
опыте люди приходили к брежневскому алгоритму: "не меняй, не  трогай".  Это,
конечно,  бесперспективный  алгоритм.  Пользуясь  им,  ничего  стоящего   не
сделаешь, а  будешь  всю  жизнь  гнать  "технические  лапти".  Но  тщательно
анализировать, стараться по максимуму предвидеть развитие  событий,  которые
будут  следствием  принимаемого  решения,  то   есть   быть   осторожным   и
осмотрительным, руководителю необходимо (особенно если у  него  нет  полноты
власти - а у кого она есть?).
   Бушуев владел этим искусством  в  совершенстве.  Старался  удержаться  от
слишком резких движений. И в то же время не входить в серьезные конфликты с,
как правило, агрессивно настроенными проектантами, которым всегда все ясно и
которые имеют наглость заявлять (да еще и на повышенных тонах),  что  только
неграмотные, полностью лишенные  фантазии  и  инженерного  предвидения  люди
могут  не  понимать  пользы  очередного  "гениального"   усовершенствования.
Давалось все это ему нелегко, сил уходило много. Еще и потому,  что  он  как
руководитель  был  доступен,  к  нему  можно   было   прийти,   заранее   не
договариваясь. Горячился он редко, но даже в запале, как  правило,  разносов
не устраивал и к взысканиям прибегал редко. В этом он заметно  отличался  от
Королева в лучшую сторону. Бушуева не боялись, с  ним  можно  было  спорить,
пытаться  доказывать  и  раз,  и  два,  и  три.  И  он  умел  под   натиском
доказательств менять свое решение (как впрочем и Королев - хотя  тот  сильно
не любил этот процесс). В сдержанности и мягкости Бушуев немного походил  на
Тихонравова. Его выдержке в отношениях с  людьми  можно  было  позавидовать.
Умел  налаживать  хорошие  отношения.  Недаром   его   за   глаза   называли
"дипломатом". Но чего стоила ему эта дипломатичность, знал  только  он  сам.
Умер он, как от пули, сразу - сердечный спазм.
   КОРОЛЕВ И ДРУГИЕ
   Создание сложных машин, новой техники требует совмест-ной  работы  многих
ведомств, большого  количества  специалистов  из  самых  различных  областей
знаний,    научно-технических    разработок,    производства.     Появляется
необходимость организации и координации этой деятельности. Как  следствие  в
ХХ веке  возник  новый  тип  руководителя  подобными  процессами.  По  своим
функциям он все дальше отходит от непосредственной инженерной работы.
   Чаще всего люди,  стоящие  во  главе  масштабных  научно-производственных
работ, не имея никаких творческих способностей, никогда не были генераторами
конструкторских или  новых  технических  идей,  изобретений  или  уникальных
проектов. И наоборот, немало талантливых изобретателей  и  конструкторов  не
встали во главе разработок в силу отсутствия стремления или  способностей  к
управлению. Возможно, это общее правило, а может  быть,  особенность  именно
нашей чиновной иерархической системы, при которой наверх, рано  или  поздно,
просачиваются те, кого интересует не само дело, а карьера,  кто,  переползая
со ступеньки на ступеньку служебной лестницы, отдает этому процессу все свои
силы. Не зная глубоко  существа  дела,  не  имея  творческих  устремлений  и
способностей, они могут исполнять только роль администраторов.
   Но  встречаются  руководители,  счастливо  сочетающие  в  себе   качества
высокого  профессионала  и  умелого  администратора.  Немало   таких   людей
выдвинулось в тридцатые и сороковые годы, в период,  когда  для  продвижения
вперед  требовалось  умение  правильно  выбрать  цель,  генерировать   идеи,
организовать   исследования,   разработки,    испытания    и    производство
одновременно. Только такой путь вел к реализации замысла, к воплощению его в
металле. К людям подобного типа можно отнести  известных  авиаконструкторов:
А.Н. Туполева, С.В. Ильюшина, А.С. Яковлева. Был таким человеком и Королев.
   Пилот-планерист, летчик, он сам конструировал и строил  планеры  (на  его
планере "Красная звезда" была впервые в стране выполнена "мертвая петля")  и
самолеты. Начал работать над крылатыми ракетами. На разработанном им еще  до
ареста планере РП-318 в 1940 году был  осуществлен  первый  в  нашей  стране
ракетный полет человека. Но самое главное в его жизни -  организация  первой
конструкторской и производственной базы ракетно-космической техники, которая
позволила нашей стране на какое-то время занять лидирующие позиции в мире по
созданию  ракет,  автоматических  и  пилотируемых   космических   аппаратов.
Конечно, было бы несправедливо приписывать эту заслугу  ему  одному,  но  он
несомненно сыграл здесь выдающуюся роль лидера.
   По словам Б.Е. Чертока, в конце войны  главное  командование  гвардейских
минометных частей (так  зачем-то  маскировались  военные  соединения  боевых
ракетных установок типа "Катюша"!), отрабатывая общие указания  по  трофеям,
собрало группу инженеров (в основном  из  авиапромышленности),  одело  их  в
военную форму с офицерскими погонами  и  направило  в  Германию  для  отбора
трофейной ракетной техники.
   Целью командировки были институт в Нордхаузене и находившийся  поблизости
подземный  завод   по   производству   ракет   "Фау-2".   Рядом   размещался
концентрационный лагерь "Дора", узники  которого,  в  том  числе  и  русские
пленные, работали на подземном заводе. После освобождения, летом 1945 года и
позже,  в  этом  лагере  ждали  отправки  домой  наши,  теперь  уже  бывшие,
военнопленные,   ставшие   репатриантами   (а   впоследствии,   по-видимому,
"клиентами" уже сталинских лагерей), но освободители (в отличие от  Гитлера)
привлекать их к работе с ракетной техникой не разрешали (вдруг предадут?). А
немцы работали!
   Сначала этот район Германии был оккупирован армией США. Но по  ялтинскому