представлялось достижимым, хотя системы ориентации и управления  на  участке
работы  двигательной  установки   предстояло   еще   придумать   и   создать
(двигательная установка на корабле нужна для того, чтобы за счет  торможения
перевести корабль с орбиты на траекторию спуска в атмосферу).
   Важно было еще исследовать динамику движения  аппарата  в  атмосфере  при
произвольной ориентации его во время входа  в  атмосферу.  Хотя  мы  еще  не
решили, стоит ли ставить систему управления на участке спуска, но в расчетах
исходили из худшего варианта - что она вышла из  строя.  Вроде  бы  сфера  в
полете должна кувыркаться. Но это не так: ее устойчивость  можно  обеспечить
простым способом: при хотя бы небольшом смещении  центра  масс  аппарата  из
центра  сферы  она  автоматически  стабилизируется  в  потоке  воздуха.  Это
подтверждалось расчетами. Но для убедительности  (наглядности)  налепили  на
пинг-понговый шарик кусочек пластилина и бросали его в лестничный  пролет  с
третьего этажа. Шарик летел не переворачиваясь, устойчиво!
   В апреле 1958 года было принято именно такое  решение,  в  мае  закончили
основные расчеты и  просмотрели  несколько  вариантов  конструктивной  схемы
корабля. Пока работа велась внутри группы. Ведь прежде чем  выступать  перед
главным  конструктором  с  новыми  предложениями,  нам  нужно  было  уяснить
проблему в целом самим себе, продумать, рассчитать  основные  характеристики
машины. На этом этапе мы двигались самостоятельно,  была  свобода  действий.
Тихонравов знал о ходе наших работ. От него секретов не было.  Окончательное
же решение - дать проекту зеленый свет в КБ или нет, должно было приниматься
Королевым после рассмотрения предложений и их обсуждения.
   И вот однажды утром, по-моему, в конце мая - начале июня, пришел  ко  мне
Тихонравов и сообщил  о  договоренности  с  С.П.,  что  тот  выслушает  наши
предложения  по  пилотируемому  спутнику.  Я  собрал  эскизы  и  расчеты   и
направился с ними к Королеву.
   Наш отдел тогда  размещался  в  большом  зале  на  втором  этаже  здания,
примыкавшего к заводским цехам, в котором располагалась в первые годы  после
создания основная часть королёвского конструкторского бюро (тогда  -  Третий
отдел  НИИ-88).  И  именно  здесь  мне  в  свое  время  пришлось   проходить
стажировку. Понятно, что география ничего не определяет, но все  же  в  этом
зале мы чувствовали себя прямыми продолжателями, а теперь и авангардом  того
дела, которое здесь начиналось.
   Новое  трехэтажное  здание  КБ,  в  котором  тогда  располагался  кабинет
Королева, находилось в нескольких минутах ходьбы от  нас.  Стояло  солнечное
утро. Я шел и пытался предугадать реакцию Главного на  наши  предложения  по
будущему космическому кораблю. Конечно, прежде надо  было  бы  показать  эти
материалы Бушуеву, его заместителю, которому подчинялся наш  Девятый  отдел.
Но он уехал в отпуск, чему я  в  душе  радовался,  потому  что  он  довольно
скептически относился и к нашим расчетам, и к нашим разработкам,  и  к  моей
решимости. Но нам-то было "все ясно", и мы жаждали двигаться вперед.
   Помню приемную С.П. со старинными напольными часами. Откуда их  раздобыли
удалые снабженцы?  Но  это  было  явно  в  его  вкусе:  солидно,  производит
впечатление на посетителей! Маятник часов раскачивался, и стрелки показывали
10 утра. Мы вошли в кабинет, довольно просторную комнату с тремя  окнами.  В
дальнем углу у окна - антикварный письменный стол на львиных лапах,  похоже,
из того же гарнитура, что и напольные часы в приемной (у какого  "буржуя"  в
свое время это было конфисковано?). Вещей и книг на его  столе  и  вообще  в
кабинете мало. У стены  напротив  окон  -  длинный  стол  заседаний,  крытый
зеленым сукном, за ним, вдоль стены, шкафы. Сквозь стеклянные дверцы  шкафов
видны  одноцветные  ряды  книжных  корешков.  Собрание   сочинений   Ленина?
Заглядывал ли С.П. в него хоть раз? Скорее всего,  это  был  только  атрибут
начальственного кабинета, так сказать, демонстрация благонадежности.
   День был яркий, солнечный - отличный день для принятия  решения.  Удастся
ли убедить С.П.?
   Хозяин  кабинета,  встречая  нас,  вышел  из-за  своего  рабочего  стола,
поздоровался. Встали втроем возле стола заседаний, я развернул листы ватмана
и миллиметровки на зеленом сукне - С.П. и Михаил Клавдиевич придерживали  их
- и начал излагать. На листах  -  графики  перегрузок,  скоростных  напоров,
тепловых потоков,  зависимости  рассеивания  точек  посадки  от  величины  и
направления тормозного импульса,  наброски  различных  вариантов  компоновок
корабля, сечения по характерным местам, где кресло,  где  приборные  панели,
где  двигатель,  где  основные  блоки  приборного   оборудования,   люки   и
иллюминаторы. Рассказываю,  Тихонравов  время  от  времени  подает  реплики.
Тут-то Королев и увидел главное в чертежах: сферу спускаемого аппарата. Стал
потирать руки, приговаривая: "О! Шар! Это здорово!"
   Говорил я около получаса, в конце представил  выводы.  Но  уже  где-то  в
середине рассказа  почувствовал:  Королев  явно  одобряет  нашу  работу.  Мы
принесли ему не общие лозунги типа "давайте ускоримся" или "перестроимся"  и
не общие рассуждения на тему  "Что  такое  хорошо  и  что  такое  плохо",  а
понятные, и проверенные понятными расчетами, конкретные предложения  о  том,
как построить корабль для полета человека в космос, и  доказательства  того,
что это нам под силу. Он  прямо  в  процессе  моего  доклада  превращался  в
пылкого союзника, на его лице появилось что-то  веселое,  глаза  заблестели:
вот он, миллион на тарелочке с голубой каемочкой - сам идет прямо в руки!
   Потом мы уселись за стол, стали обсуждать детали, пошли вопросы,  ответы.
Подводя итоги, Королев сделал для  себя  главный,  решающий  вывод:  сделать
пилотируемый спутник можно.  Теперь  нужно  убедить  в  этом  всех.  Тут  же
потребовал от нас все основные проблемы обсудить с другими специалистами КБ:
аэродинамиками, тепловиками,  конструкторами,  с  заводом,  срочно  оформить
материалы в виде отчета, обосновывающего возможность создания  аппарата  для
полета человека в космос. "Что слова? Нужен документ!"
   С этого момента С.П. поверил в нашу группу и дал нам "зеленую улицу".  Мы
почти уложились в отпущенный им кратчайший срок, представив отчет на подпись
в середине августа. Он тут  же  был  размножен  и  разослан  в  организации,
которые, как мы надеялись, начнут работать с нами над кораблем.
   Просматривая сегодня, как бы со стороны, этот первый  отчет  по  будущему
"Востоку", с тщеславным удовольствием отмечаю логичность объема поставленных
и рассмотренных проблем и решений: рассмотрено было именно  то,  что  нужно,
чтобы понять, в первую очередь самим, можно ли создать космический корабль и
как это сделать. Но очевидно:  практически  все  проблемы,  возникшие  перед
авторами, были для них явно  внове.  Проблем  этих  было  много,  и  поэтому
проявилось естественное стремление к наиболее простым решениям,  что  давало
ощущение реальности, возможности не только сделать машину, но и  сделать  ее
надежной, и за достаточно короткий срок.
   Такое стремление подогревалось и тем,  что  американцы  уже  опубликовали
сообщения о начале работы над пилотируемым спутником.  А  нам,  естественно,
хотелось их обойти!
   В  первой  редакции  отчета,  по  моему  мнению,  была  четко   соблюдена