Ф. Глинка
   ПИСЬМА РУССКОГО ОФИЦЕРА О ПОЛЬШЕ, АВСТРИЙСКИХ ВЛАДЕНИЯХ, ПРУССИИ
   И ФРАНЦИИ, С ПОДРОБНЫМ ОПИСАНИЕМ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ И ЗАГРАНИЧНОЙ
                   ВОЙНЫ С 1812 ПО 1814 ГОД[1]

                         ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ

В 1817  году, когда мне довелось  быть Председателем известного в
то  время Литературного  общества и,  в чине  полковника гвардии,
членом Общества  военных людей  и редактором Военного  журнала, -
посетили меня  в один вечер (в  квартире моей в доме Гвардейского
штаба)  Жуковский, Батюшков,  Гнедич и Крылов.  Василий Андреевич
(Жуковский)  первый  завел   разговор  о  моих  Письмах  русского
офицера,   заслуживших  тогда   особенное  внимание   всех  слоев
общества.

"Ваших писем,  - говорил  Жуковский, - нет  возможности достать в
лавках: все-де разошлись. При таком требовании публики необходимо
новое издание. Тут, кстати,  вы можете пересмотреть, дополнить, а
иное  (что  схвачено  второпях,  на походе)  и  совсем,  пожалуй,
переписать. Теперь ведь уже уяснилось многое, что прежде казалось
загадочным и темным".

Гнедич и Батюшков более  или менее разделяли мнение Жуковского, и
разговор  продолжался.  Крылов молчал  и  вслушивался, а  наконец
заговорил:  "Нет! -  сказал он,  - не  изменяйте ничего:  как что
есть, так тому и  быть. Не дозволяйте себе ни притачиваний нового
к старому, ни подделок,  ни вставок: всякая вставка, как бы хитро
ее  ни  спрятали,  будет выглядывать  новою   заплатою на  старом
кафтане.  Оставьте  нетронутым  все,  что написалось  у  вас  где
случилось, как пришлось... Оставьте в покое ваши походные строки,
вылившиеся у бивачных огней  и засыпанные, может быть, пеплом тех
незабвенных биваков. Представьте историку изыскивать, дополнять и
распространяться о  том, чего вы, как  фронтовой офицер, не могли
ни  знать,  ни ведать!  И  поверьте, что  позднейшим читателям  и
любопытно,  и  приятно будет  найти  у вас  не сухое  официальное
изложение, а именно более или менее удачный отпечаток того, что и
кок  виделось,  мыслилось и  чувствовалось  в тот  приснопамятный
XII-й  год,  когда вся  Россия,  вздрогнув,  встала на  ноги и  с
умилительным    самоотвержением    готова    была    на    всякое
пожертвование". <...>

                                                        Ф. Глинка

-----------------------------------------------------------------

[1]  Печатается  с  сокращениями  по  тексту:  Глинка  Ф.  Письма
русского  офицера  о  Польше,  Австрийских владениях,  Пруссии  и
Франции, с подробным  описанием Отечественной и заграничной войны
с  1812  по  1814  год.  М.,  1870   (Здесь  и  далее  примечания
составителя,   примечания    Ф.   Н.   Глинки    отмечены     
---------------------------------------------------------------------
00, Интернет-проект "1812 год". Текст подготовлен Эдуардом Фрелихом.
                                I

 ОПИСАНИЕ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ 1812 ГОДА ДО ИЗГНАНИЯ НЕПРИЯТЕЛЯ ИЗ
             РОССИИ И ПЕРЕХОД ЗА ГРАНИЦУ В 1813 ГОДУ

                                        Мая 10, 1812. Село Сутоки

Природа в  полном цвете!.. Зеленеющие поля  обещают самую богатую
жатву.  Все  наслаждается  жизнью.  Не знаю,  отчего  сердце  мое
отказывается участвовать  в общей радости творения.  Оно не смеет
развернуться,  подобно  листьям  и  цветам.  Непонятное  чувство,
похожее на то, которое  смущает нас перед сильною грозою, сжимает
его. Предчувствие  какого-то отдаленного несчастья меня пугает...
Но, может быть, это  мечты!.. "Недаром, - говорят простолюдины, -
прошлого  года  так долго  ходила  в небесах  невиданная  звезда;
недаром  горели  города, села,  леса,  и во  многих местах  земля
выгорала:  не к добру  это все!  Быть великой войне!"  Эти добрые
люди  имеют свои  замечания. В  самом деле,  мы живем  в чудесном
веке: природа и  люди испытывают превратности необычайные. Теперь
в "Ведомостях" только и  пишут о страшных наводнениях, о трясении
земли в  разных странах, о дивных  явлениях на небе. Мы  читаем в
Степенных книгах[1], что перед великим нашествием татар на Россию
солнце и  луна изменяли  вид свой, и  небо, чудесными знамениями,
как  бы  предуведомляло  землю  о   грядущем  горе...  Нельзя  не
согласиться с  знаменитым Махиавелем[2],  что мыслящие умы так же
легко предузнают различные приключения  в судьбе царств и народов
по известным обстоятельствам, как мореплаватели затмение светил и
прочее по своим исчислениям.

Известно, до  какой степени маркиз Куева  де Бедмар[3], описанный
Сент-Реалем, силен  был в  науке предузнавать!.. К  чему, в самом
деле,  такое притечение  войск к  границам? К чему  сам государь,
оставя  удовольствия   столицы,  поспешил  туда  разделять  труды
воинской жизни?  - К чему, как не к  войне!.. Но война эта должна
быть необыкновенна,  ужасна!.. Наполеон,  разгромив большую часть
Европы,  стоит,  как туча,  и  хмурится над  Неманом. Он  подобен
бурной  реке,  надменной тысячью  поглощенных  источников;  грудь
русская есть  плотина,  удерживающая стремление, -  прорвется - и
наводнение  будет  неслыханно!  - О,  друг  мой!  Ужели бедствия
нашествий повторятся в дни  наши?.. Ужели покорение? Нет! Русские
не выдадут  земли своей!  Если недостанет воинов, то  всяк из нас
будет одной  рукой водить соху,  а другой сражаться за Отечество!

Кого  не   мучит  теперь  любопытство,   чтоб  разгадать  загадку
будущего? - Я читаю  славную Гедеонову[4] проповедь на разрушение
Лиссабона  -   и   живо  представляется  воображению  моему,  как