Гремит гром, но не всякий еще крестится!..

                    21 сентября. Село Льгово - недалеко от Рязани

Мы уже  были в  Касимове, но не  более двух дней.  Три перевязки,
сделанные   искусным  лекарем,   встретившимся  нам   на  дороге,
облегчили  рану   брата.  Он  не  захотел   тесниться  в  городе,
наполненном  великим множеством  раненых, и, почувствовав  себя в
состоянии лечиться  при полку, решился ехать  в армию. В Касимове
любопытно  видеть  древнее  кладбище  татарских  ханов  и  читать
надписи  на обломках  великолепных  надгробников; но  я не  успел
ничего  видеть.   Я  только  видел  большие   барки,  на  которых
благородные  семейства  со всем  домом,  с  каретами, лошадьми  и
прочим, тянулись вниз по  реке. Все уплывает, уходит или уезжает!
Вот  времена! Дай бог,  чтобы они  скорее кончились и  никогда не
возобновились!

Как странна  упряжь уезжающих! Часто  подле прекрасной английской
верховой  лошади  видим мы  запряженную  водовозную клячу;  видим
людей   богато  одетых   в  крестьянских  телегах!   Теперь  люди
испытывают то,  о чем  прежде едва ли слышали.  Очень редко видим
едущих к  Рязани; везде оглобли и  дышла повозок и головы лошадей
обращены в противоположную сторону.

Сейчас гулял  я по берегу  Оки и смотрел, как  буря играла синими
волнами ее  и гнала их в  далекое пространство открытых степей. В
разных  местах приметны  на  берегах Оки  огромные горы  сыпучего
песку:  кто насыпал  их?  веки или  наводнения? Песчаные  берега,
осененные темно-зелеными  елями, под  туманным небом представляют
унылые Оссияновские картины.

Здесь, в  Ольгове, есть  монастырь на превысокой  скале над Окою.
Отшельник, живущий в нем, может смотреть в одно окно на Европу, в
другое - на реку и степи, идущие к пределам Азии. С одной стороны
слышит он  шум страстен  и стон просвещенных народов,  с другой -
представляется ему  молчаливая природа, в величественной важности
своей.  Полудикие племена,  кочующие в  дальних степях,  не имеют
великолепных городов и пышных палат, но зато незнакомы с заботами
и горестями, гнездящимися в них!

                                        26 сентября. Город Таруса

В  Рязани простились  мы с  братом Сергеем: он  поехал отыскивать
жену  свою  и семейство,  которое  составляло  все утешение,  все
счастие трудами и бурями  исполненной жизни его. Кажется, Плутарх
сказал, что брат есть друг, данный нам природою; мы испытали это,
особенно в теперешнем странствии.

От  Рязани  проехали  опять  Зарайск, потом  Каширу  и  Серпухов.

Какие  прелестные места!..  Здесь  берега Оки  унизаны селениями,
расположенными  на  прекрасных холмах,  между зелеными  рощицами.
Почти на  всякой версте видим красивые  господские домы, каменные
церкви, больницы и сады.  Какое приятное соседство! Как счастливы
должны  быть  здесь люди,  если  только  они так  хороши, как  их
природа! Женщины здешние имеют живой, алый румянец на белом лице,
белокуры  и вообще  очень  хороши собою.  Здесь, верно,  проводят
приятные летние месяцы в хозяйственных занятиях, во взаимных друг
другу посещениях, в прогулках  по светло-голубой Оке и живописным
берегам  ее.   Зимою  здесь,  верно,   пользуются  таким  близким
соседством:  катаются на  легких санях  или бегают на  коньках по
светлому льду  из дому  в дом. Занимаются  приятными разговорами,
музыкою,  полезным чтением  и, важность бесед  услаждая невинными
забавами, живут  в дружбе, любви и  простоте, вовсе не заботясь о
шумных  городах и  большом свете.  Так думаешь,  но совсем  не то
находишь.  К  сожалению, с  того  времени,  как французские  моды
вскружили  головы  французских питомцев,  на  Руси изредка  стали
заглядывать  в  поместья  свои.  Собрав сельские  доходы,  тотчас
спешат приносить  их на алтарь моде  во храмах, воздвигнутых ею в
Москве. Французские торговки и  рассеянная жизнь все поглощают!..
Питомцы французов, не заботясь  о наследии отцов, входят в долги,
читают французские романы и не могут поверить, что б стране своей
родной с счастьем можно в селах знаться!

Опустелые  каменные домы  и различные  заведения свидетельствуют,
что  здесь  некогда  люди  пользовались выгодами  и  приятностями
сельской жизни. Может  быть, теперь, вразумленные пожаром Москвы,
сожженной их  любимцами, дети возвратятся к  благим обычаям отцов
своих.

Друг   мой!    Французы-учители   не  менее   опасны  и   вредны
французов-завоевателей:  последние  разрушают  царства, первые  -
добрые нравы, которые, неоспоримо, суть первейшим основанием всех
обществ и царств. Рассказывают, что одна несчастная, не россиянка
по  воспитанию, слюбившись  с  французом, воспитателем  ее детей,
выгнала из дому доброго, честного и генеральский чин уже имевшего
мужа своего. Она могла  это сделать, ибо, к несчастью, все имение
принадлежит  ей. Нежный  отец украдкою  только видается  с детьми
своими. Когда велено было  всех французов высылать за границу, то
этот назвался прежде итальянцем,  а потом жидом! Каковы французы!
Нет брани,  которой бы стоил этот  превратный и развратный народ!

Теперь здесь побережье Оки совершенно пусто; все господа уехали в
степи от  французов, так  как прежде, заражаясь  иноземною дурью,
ездили в Москву и в Париж к французам.

Признаюсь  тебе, что  сколько я  ни люблю прежних  французских, а
особливо драматических, писателей, однако  желал бы, чтоб язык их
менее употребителен  был у  нас. Он такой же  вред делает нашему,
как ничтожный  червь прекрасному  величественному древу, которого