Васильевиче,   вся  Москва   разорена  и  была   предана  пламени
набежавшим с  ордой крымских татар ханом  Дивлет-Гиреем в день 24
мая. "Все  улицы наполнены  были кровью и  трупами, и Москва-река
"мертвых не  пронесла!" -  так повествует летописец.  В 1612 году
она терпела  почти такую же участь  и славно избавлена Пожарским!

Один  знаменитый  писатель [11настоящее  беременно  будущим.  А  посему-то,  видя  в  настоящем
всеобщее вооружение, воскресший  народный _дух, твердость войск и
мудрость   вождей,  я   предчувствую,  что    будущее,  рожденное
счастливыми  обстоятельствами настоящего,  должно  быть некоторым
образом  повторением    прошедшего;  оно  должно  возвратить  нам
свободу, за  которую теперь,  как и прежде,  все ополчается. Друг
мой! Будем молиться - и надеяться!

                                              Сентября 10. Рязань

С  какими   трудами,  неприятностями  и  препятствиями  сопряжено
всеобщее  бегство!.. По  Рязанской  губернии в  нескольких местах
переправляются  через одну  только Оку,  и ни  в одном  месте нет
порядочной  переправы!  Ни  к чему  не  годные  паромы на  ветхих
канатах едва  могут поднять  десять лошадей и  несколько человек,
тогда как  сотни проезжающих  ожидают на берегу.  Раненые офицеры
больше всего  при этом  страждут. Целые семейства  живут здесь на
пустом  берегу  в  ожидании  очереди переправиться.  Жена  одного
знакомого нам  московского жителя, который  простоял на переправе
трое  суток, разрешилась  от бремени.  Положение отца  было самое
печальное, ибо  негде было взять никаких  средств для вспоможения
болящей  и младенцу.  Я еще  в первый  раз в  здешних местах  и в
первый  раз  вижу,  что Россия  здесь  так  мало населена.  Какие
обширные поля  и как мало жилищ! Кажется,  что вся населенность в
России  сдвинулась  к  ее границам.  Если  б  можно было  сделать
противное,  чтоб  народ  стеснился  ближе  вокруг  сердца  своего
Отечества, а  степи отделили  бы от чуждых стран,  чтоб разврат и
оружие   иноплеменников   не   так   легко  проникали   в   него!

Что  сказать  тебе  более  о нашем  странствовании?  Мы  проехали
Коломну,  очень   порядочный  город,  пониже  которого  сливается
Москва-река  с  Окою.  Я  едва  успел взглянуть  там  на  древние
развалины очень красивых башен;  вихрь всеобщего смятения умчал и
нас с  собою далее. Мне очень  хотелось найти здесь подполковника
артиллерии,  двоюродного брата  моего  и друга  Владимира Глинку,
который, помнишь, был с нами вместе в Корпусе[12]; но он уже ушел
с ротою куда-то за  Оку. Мы проезжали Зарайск, прелестный городок
на берегу  светлой реки  Осетра, впадающей в Оку.  Там осмотрел я
старинную крепость, называемую Кремлем.

Говорят, что  предки наши были непросвещенны;  однако ж они умели
выбирать самые выгодные места для своих Кремлей. Зарайский Кремль
служит доказательством. Стоя на возвышенном месте, он преграждает
переправу на реке и  может действовать орудиями далеко по дороге,
извивающейся по  чистым и  гладким полям, по  которой прихаживали
туда  татары. Почти  вся Рязанская  губерния полиста  и безгорна:
кое-где холмится.  В каждой лощине хутор  или деревенька. Ручей и
рощица - суть сокровища  в сей стороне. Земля отменно хлебородна.
Женщины здешние  ходят в шушунах а  на голове носят остроугольные
кички,  которые  придают  им  необыкновенный  рост.  Они  говорят
проезжим:  "Добрый  господин,   касатик",  одна  другой  говорят:
"Подруга   ластушка".  Мужчины  великорослы, свежи,  белотелы;  в
обращении несколько суровы. Об  Рязани, по причине краткого в ней
пребывания, не скажу тебе  ни слова. Я заметил только, что лучший
и  огромнейший  из всех  домов  в  ней есть  дом  откупщика.  Как
разживаются  у нас  откупщики и французы-учители!..  Мы полагали,
что в  таком городе, как  Рязань, будет приют для  раненых, но им
велят убираться  в Касимов;  мы едем с  братом туда. И  здесь все
волнуется. Бог знает от чего? Народ суетлив!

                                                      Сентября 11

Не припомнишь лги ты в прошлогоднем "Вестнике Европы" одной очень
остроумной статьи? - Это было какое-то сновиденье, которое теперь
можно назвать пророческим. Человек, писавший этот отрывок, сквозь
целый год  будущего видал  сбывающееся ныне. Он  видел, - говорит
он, -  во сне, что  будто на Россию сделалось  нашествие и Москва
окружена татарами! Стон и  вопли повсеместны. Но победоносный хан
Узлу-к-узлу смягчается слезами  нежного пола. Он позволяет каждой
женщине вынести на себе то, что ей всего дороже. Зритель во сне с
нетерпением  ожидает,  что или  кого  станут выносить?..  Наконец
открылись заставы и повалили толпы женщин. У большой части из них
ноши были легки: они  несли шляпки, шали, ленты, кружева и прочие
освященные   модою безделки.  Иные  тащили  кипы романов,  другие
уносили  любимых   постельных  собачек,  попугаев,  кучи  сладких
записочек и раззолоченных  альбомов. Вдруг мелькает знакомое лицо
- жена любопытного зрителя.

С помощью  нескольких дюжин  горничных девушек тащит  она на себе
преогромный короб.  Вот тут-то, верно, спрятаны  дети мои, думает
чадолюбивый  отец  и  бежит   вслед  за  женою.  Молодая  супруга
останавливается, бережно  опускает короб, с нетерпением открывает
его, и - оттуда  выскакивает... француз-учитель! Бедный муж ахнул
и проснулся.  А теперь  не проснешься, видя  подобные случаи: ибо
видишь их наяву!.. С каким старанием сии скачущие за Волгу увозят
с собою  французов и  француженок! Берегут их,  как родных детей!
Какое французолюбие!  Несчастные! Выезжая из  чумы, везут с собою
вещи, напоенные  ядом ее!.. Не совсем-то хорошо  и то, что по той
же самой  дороге, где раненые солдаты  падают от усталости, везут
на телегах предметы моды и роскоши. Увозят вазы, зеркала, диваны,
спасают Купидонов,  Венер, а презирают стоны  бедных и не смотрят
на раны храбрых!!