орудия  и ни  одного  обоза, этот  благоразумный вождь,  конечно,
увенчает  предначатия  свои  желанным  успехом. Потерянное  может
возвратиться;  обращенное в  пепел возродиться в  лучшей красоте.
Щедроты Александра обновят края, опустошенные Наполеоном... Всего
удивительнее для меня  необычайная твердость ведущего армии наши.
Смотря  на  него,  я  воображаю  Катона  и  прекрасное  место  из
Лукановой поэмы [6],  где автор представляет  этого великого мужа
под пламенным небом Африки,  среди раскаленных песков Ливии <...>
Тут  же и  прекрасный  Горациев стих  сам собой  приходит  на ум:

"И на развалинах попранныя вселенной,
Катон, под бурями, неколебим, стоит!.."

                                                       17 августа

С какой грустью оставляют они дома, в которых родились, выросли и
были счастливы! Бедные жители злополучных стран!

В одном  прекрасном доме, близ дороги,  написаны на стене женскою
рукою    простые,    но   для    всякого   трогательные    слова:

                    Прости, моя милая Родина!

Друг мой! Настают времена, когда и богатые, оставляя великолепные
чертоги, равняются  с бедными  и умножают толпы  бегущих... Война
народная  час  от  часу является  в  новом  блеске. Кажется,  что
сгорающие села возжигают огонь  мщения в жителях. Тысячи поселян,
укрываясь в леса и превратив серп и косу в оборонительные оружия,
без  искусства, одним  мужеством  отражают злодеев.  Даже женщины
сражаются!..  Сегодня крестьяне  Гжатского уезда,  деревень князя
Голицына,  вытесненные  из  одних  засек,   переходили в  другие,
соседние леса  через то  селение, где была  главная квартира. Тут
перевязывали  многих  раненых.  Один  14-летний мальчик,  имевший
насквозь простреленную ногу, шел пешком и не жаловался. Перевязку
вытерпел он  с большим мужеством. Две  молодые крестьянские девки
ранены  были в  руки.  Одна бросилась  на помощь  к  деду своему,
другая  убила  древесным  суком  француза, поранившего  ее  мать.
Многие  имели простреленные  шапки, полы  и лапти.  Вот почтенные
поселяне    войны!    Они   горько    жаловались,   что    бывший
управитель-поляк  отобрал  у них  всякое  оружие при  приближении
французов. Долго ли русские будут поручать детей своих французам,
а крестьян - полякам и прочим пришельцам?..

                                                    Того же числа

Теперь  начальствует  арьергардом  и  почти  ежедневно  сражается
генерал-лейтенант Коновницын, воин, почтенный летами, заслугами и
подвигами.  У  него  адъютантом  и  правителем  канцелярии  общий
совоспитанник и  друг наш Ахшарумов, с  которым я иногда видаюсь.
Быть бою  кровавому, быть  великому сражению! Всякий  раз, когда,
идя с солдатами во время ночных переходов, завожу с ними разговор
или слушаю  их, разговаривающих, то во  всех поступках их замечаю
ревностное  и  пламенное  желание  стать   и  сражаться!  Горящие
окрестности, разоряемые церкви, поруганная святыня и стон жителей
с  неизъяснимой  силой  действуют  на души  их.  О!  Как добры  и
благочестивы солдаты  русские! Чего нельзя с  ними сделать? Никто
не умеет  так оценить и помнить  храбрости офицера, как они. Один
усатый гренадер, когда я  с ним вчера разговаривал и объявил свое
имя, сказал  мне: "Да не  родня ли вам Глинка,  в Либавском полку
что был под Смоленском  в стрелках?" "Это брат мой", - отвечал я.
"Он  прехрабрый, сударь,  человек!  - говорил  гренадер, -  с ним
весело  ходить   вперед!" Вот  нечаянное  приветствие  - и  самое
лестное! От часу более  распространяется слух о скором прибытии к
армии Светлейшего  Князя Голенищева-Кутузова.  Говорят, что народ
встречает  его  повсюду  с  неизъяснимым  восторгом.  Все  жители
городов  выходят  навстречу,  отпрягают  лошадей, везут  на  себе
карету;  древние  старцы заставляют  внуков  лобызать стопы  его,
матери выносят грудных младенцев,  падают на колени и подымают их
к небу! Весь народ  называет его спасителем. Государь сказал ему:
"Иди  спасать Россию!"  Россия,  указывая на  раны свои,  вопиет:
"Спаси меня!"  Бессмертие уже  готовит место на  скрижалях своих,
чтоб  передать имя  его в  бесконечность времен. Помнишь,  как мы
восхищались  неподражаемым местом  в Мармонтелевом Велисарии [7],
где он представляет сего  великого мужа проходящим через те самые
области, которые  спас от гибели, и  повсюду собирающим бесценные
дани  нелестного усердия  народа. О,  как различна слава  бичей и
спасителей народов!

                                                       18 августа

Наконец прибыл сей лаврами и сединами увенчанный вождь! Некоторые
из  почтенных гжатских  купцов  привезли его  сами па  прекрасных
своих лошадях  в село Царево-Займище. Я  сейчас видел Светлейшего
Голенищева-Кутузова, сидящего на простой скамье подле одной избы,
множество  генералов окружили  его.  Радость войск  неописанна. У
всех  лица  сделались  светлее,  и военные  беседы  вокруг  огней
радостнее.  Дымные  поля  биваков  начинают  оглашаться  песнями.

                                                       20 августа

Как нетрудно понравиться солдату! Должно показать только ему, что
заботишься  о  судьбе  его, что  вникаешь  в  его состояние,  что
требуешь  от него  необходимо нужного  и ничего  излишнего. Когда
Светлейший Князь объезжал в первый раз полки, солдаты засуетились
было, начали  чиститься, тянуться  и строиться. "Не  надо! Ничего
этого не  надо! -  говорил князь. - Я  приехал только посмотреть,
здоровы ли вы, дети мои! Солдату в походе не о щегольстве думать:
ему  надобно  отдыхать после  трудов  и готовиться  к победе".  В
другой  раз,  увидев, что  обоз  какого-то  генерала мешает  идти
полкам,  он  тотчас велел  освободить  дорогу  и громко  говорил: