сделавшись уже  авангардом, устремился  преследовать его. Темные,
дремучие  ночи, скользкие  проселочные дороги, бессонье,  голод и
труды -  вот что  преодолели мы во  время искуснейшего флангового
марша, предпринятого  генералом Милорадовичем от Егорьевска прямо
к  Вязьме.  Главное  достоинство  этого  марша было  то,  что  он
совершенно утаен  от неприятеля, который тогда  только узнал, что
сильное войско  у него во фланге, когда мы  вступили с ним в бой,
ибо  до  того времени  один  генерал Платов  теснил его  летучими
своими отрядами.  Вчера началось сражение, с  первым лучом дня, в
12 верстах от Вязьмы. У нас было 30000, а вице-король италиянский
и маршалы Даву и Ней наставили против нас более 50000. Неприятель
занимал попеременно  шесть выгоднейших  позиций, но всякий  раз с
великим  уроном   сбиваем  был  с   каждой  победоносными  нашими
войсками.  Превосходство   в  силах   и  отчаянное  сопротивление
неприятеля  продлили сражение  через  целый день.  Он хотел  было
непременно, дабы дать время уйти обозам, держаться еще целую ночь
в Вязьме и весь  город превратить в пепел. Так уверяли пленные; и
слова их подтвердились тем,  что все почти печи в домах наполнены
были  порохом  и  горючими  веществами. Но  генерал  Милорадович,
послав  Паскевича  и  Чоглокова   с  пехотой,  которые  тотчас  и
ворвались с  штыками в  улицы, сам с бывшими  при нем генералами,
устроя  всю кавалерию,  повел  в объятый  пламенем и  неприятелем
наполненный  еще  город.  Рота  конной артиллерии,  идя  впереди,
очищала  улицы  выстрелами; кругом  горели  и  с сильным  треском
распадались дома; бомбы и  гранаты, до которых достигало пламя, с
громом разряжались; неприятель стрелял  из развалин и садов; пули
свистели по  улицам. Но, видя необоримую  решимость наших войск и
свою гибель,  оставил он  город и бежал, бросая  повсюду за собой
зажигательные  вещества. На  дымящемся горизонте  угасало солнце.
Помедли оно еще час - и поражение было бы совершеннее; но мрачная
осенняя ночь приняла бегущие толпы неприятеля под свой покров. До
пяти тысяч  пленных, в  числе которых известный  генерал Пелетье,
знамена  и пушки  были  трофеями этого  дня. Неприятель  потерял,
конечно, до 10000. Путь на 12 верстах устлан его трупами. Генерал
Милорадович остановился  в том самом доме,  где стоял Наполеон, и
велел тушить горящий  город. Сегодня назначен комендант, устроена
военная полиция,. ведено очищать  улицы от мертвых тел, разослано
по  уезду  объявление,  сзывающее  жителей  к  восстановлению  по
возможности  домов и  храмов  божьих в  отечественном их  городе,
исторгнутом   ныне    из   кровавых    рук   нечестивых   врагов.

Со  временем благородное  дворянство и граждане  Вязьмы, конечно,
почувствуют  цену  этого  великого  подвига  и  воздадут  должную
благодарность освободителю  их города. Пусть поставят  они на том
самом  поле, где  было сражение,  хотя не многоценный,  но только
могущий противиться временам  памятник, и украсят его, по примеру
древних, простой, но всеобъясняющей надписью: "От признательности
благородного дворян  сословия и  граждан Вязьмы начальствовавшему
российским авангардом генералу  от инфантерии Милорадовичу за то,
что   он,   с    30000   россиян,   разбив   50-тысячное   войско
неприятельское, исторгнул  из рук  его горящий город  их, потушил
пожары  и  возвратил  его  обрадованному  Отечеству  и  утешенным
гражданам  в  достопамятный  день,   23  октября  1812  года".  В
одержании  победы участвовали:  известный генерал  граф Остерман;
князь Сергей Николаевич  Долгорукий, который, отличаясь прежде на
дипломатическом поприще,  горел желанием  служить в Отечественной
войне и променял перо на шпагу. Но, служа в поле, он не перестает
украшать бесед  своих той же неподражаемой  остротой ума, которой
блистал   некогда  при   дворах   государей.  Русские   ко  всему
способны!..  Генералы:  Ермолов,  Паскевич,  Олсуфьев и  Чоглоков
храбростью  и  благоразумием своим  содействовали к  совершенному
поражению   врага.  Полковник   Потемкин,  со   свойственным  ему
мужеством,  как   начальник  штаба  по   авангарду,  наблюдал  за
движениями  наших   войск  в  опаснейших   местах.  Перновский  и
Белозерский   полки  и   батарейная  рота   Гулевича  отличились.

Р.S.  В это  самое  время, как  я пишу  к тебе,  генерал Вильсон,
бывший личным свидетелем вчерашнего сражения, описывает также это
своим  соотечественникам.  Из  Петербурга  нарочный отправится  с
известием об этой победе в Лондон.

                              26, в два часа пополудни. Дорогобуж

Вот сейчас только кончился  штурм крепостного замка в Дорогобуже.
Мы вырвали его из рук французов, захватили город, который они уже
начали жечь,  и провожали их ядрами,  покуда не скрылись из наших
глаз; а теперь сильная буря, веющая к западу, и генерал Юрковский
с  легкой  конницей гонят  их  далее.  Стужа увеличилась,  метель
потемнила  воздух.  Мы забрались  в  дом к  протопопу, в  котором
уцелели окна и немного тепло. Я нашел старую чернильницу, отмочил
засохшие чернила  и пишу к тебе  как могу. Позамедлив несколько в
Вязьме, я должен был  скакать 30 верст, чтоб догнать наши войска,
неослабно  преследовавшие неприятеля.  Я ехал вместе  с генералом
Вильсоном,  который  не отстает  от  авангарда и  по доброй  воле
бывает  в  огнях.  В  каком  печальном  виде  представлялись  нам
завоеватели России!.. На той дороге, по которой шли они так гордо
в Москву и которую  сами потом опустошили, они валялись в великом
множестве   мертвыми,   умирающими  или   в  беднейших   рубищах,
окровавленные  и  запачканные  в   саже  и  грязи,  ползали,  как
ничтожные  насекомые, по  грудам  конских и  человеческих трупов.
Голод, стужа  и страх помрачили их  рассудок и наложили немоту на
уста: они ни на что не отвечают; смотрят мутными глазами на того,
кто  их спрашивает,  и  продолжают глодать  конские кости.  - Так
караются  враги,  дерзающие наступать  на  святую Русь!  Подобная
казнь  постигла   татар,  дерзко  набежавших  на   Россию  в  дни
малолетства  паря  Ивана  Васильевича.  "Великие снега  и  морозы
познобили  татар; а  остальных "казаки  добивали", - так  говорит
Царственная  книга.  Во   все  эти  дни  неприятель  беспрестанно
забавлял нас потешными  огнями: он подрывал много своих пороховых
ящиков.  Бог  знает  каких   только  неистовств  не  делает  этот