что мышьяк вовсе не элемент, то есть его не следует помещать в периодическую
систему.  Мышьяк  на  самом  деле  является  соединением  фосфора,  азота  и
кислорода: As= (PN2O)2O3.
   "Такое утверждение просто  непостижимо,--  возмущался Клеменс  Винклер,
который  своей оценкой уничтожил  "открытие" Фиттики. -- Уже по меньшей мере
тысячу лет получают мышьяк в технике и  в больших масштабах переводят его из
одного  соединения в  другое; до сих  пор  не было никаких  сомнений  в  его
элементарной природе. Несомненно, мышьяк действительно является  элементом в
современном  смысле  этого  слова...  Утверждение  Фиттики  основывается  на
колоссальной ошибке, и я весьма сожалею, что эту ошибку приходится обсуждать
открыто".
   А  ведь  этот  Фиттика  был  не  дилетантом,  а  профессором  химии   в
Марбургском  университете.  Отто Хан во  время  своей учебы в 1897/98  годах
"имел удовольствие" слушать лекции Фиттики  по истории  химии.  Об  этом  он
оставил  нам  исчерпывающие  сведения,  которые как-то  характеризуют  этого
странного ученого. В своих воспоминаниях  Хан писал,  что Фиттика в  лекциях
ограничивался оглашением  старых алхимических текстов. Очевидно, Фиттика сам
не  мог  избежать влияния  этих  трактатов. Во всяком  случае последние  его
работы  в Марбурге, по словам Хана,  касались  только  собственных опытов по
превращению   элементов,  которые  он  проделывал  в  сумеречном  состоянии,
следовавшем за его эпилептическими припадками.
   Винклер прочел первую  работу марбургского профессора алхимии и подверг
ее уничтожающей критике. Он  указал на элементарные огрехи Фиттики: конечно,
господин  профессор Фиттика  совсем не учел,  что  продажный фосфор содержит
мышьяк... И тут гнев  известного  химика излился на  ренегата. Словно Зевс с
Олимпа,  метал  он  громы  и  молнии  на  неверного  подданного:  "Создается
впечатление,--  возмущался  Винклер,--  что  в  неорганической химии  теперь
появилась  опасная  склонность  ударяться  в  спекуляции.  Немалой  причиной
является  то,  что  искусство анализа  приходит, к  сожалению,  в  упадок. Я
подчеркиваю -- "искусство", ибо между анализами может существовать различие,
как между работой скульптора и каменотеса".
   Однако ославленный химик не  сразу признал себя побежденным. В "Хемикер
цейтунг" выпусков 1900 и  1901 годов,  которая  одна лишь публиковала работы
Фиттики,  к тому  же  на  видном  месте,  можно  найти  несколько сообщений,
примечаний, уточнений, принадлежащих его перу. "Да, я действительно позволил
себе   выполнять  алхимические   опыты   в   Институте  химии   Марбургского
университета,--  пытался  оправдаться профессор Фиттика.--  По существу,  мы
сегодня еще алхимики, конечно, не в смысле искусства изготовления золота,  а
потому, что признаем возможность превращения металлов".
   Далее Фиттика сообщал о новых удачных  опытах по трансмутации, на манер
древних алхимиков: о превращении элемента фосфора  в сурьму, а также бора --
в  кремний. Однако после этого он обиженно отошел от дел, ибо нападки на его
персону участились и  он вызывал лишь насмешки своих коллег.  Даже ссылки на
его  28-летний  стаж  химика  уже  не могли помочь  Фиттике.  Его  последнее
выступление,  которое  опубликовала "Хемикер  цейтунг"  в ноябре  1901 года,
звучало  как  заклятие:  Фиттика  обещал  вскоре доказать,  что  большинство
сегодняшних элементов не заслуживают вовсе этого названия! И если не он сам,
то другие покажут это.
   Однако вернемся  к точной  науке.  Вернемся к  Вильяму Рамзаю,  который
совместно с Содди действительно впервые указал на превращение элементов.
   Когда  в  1906  году  Вильгельм  Оствальд  посетил  англичанина  в  его
лондонской частной лаборатории на Риджент-стрит, Рамзай тотчас же познакомил
гостя с  результатами своих новых опытов. Оствальд, который приобрел прочную
славу  как один  из  основоположников  современной  физической химии, слушал
сообщение  Рамзая  с  возрастающим  удивлением. Вещи, излагаемые  английским
ученым "способны  были поднять волосы дыбом у  всякого правоверного химика",
-- так комментировал  Оствальд  новейшее открытие  своего коллеги в "Хемикер
цейтунг"  от 24  июля  1907  года  в  статье  под  заголовком  "Трансмутация
элементов".
   Рамзай тщательно берег несколько белых кристалликов на часовом  стекле.
Если  несколько крупинок  этого вещества он помещал в пламя,  то спектроскоп
обнаруживал характерную  красную линию  элемента лития. Ну  что  же,  ничего
особенного,  --  подумал  Оствальд. Однако  эту соль  лития  Рамзай  получил
действием эманации радия на раствор соли меди. Как ни поразительно это было,
видимо, эманация,  как  своего рода  философский  камень,  превратила медь в
литий. В этом не  было сомнения,  ибо Рамзай был  убежден,  что  принял  все
возможные меры предосторожности, чтобы избежать привнесения лития извне.
   Через  год, в  июле  1907 года,  после многих дальнейших  опытов Рамзай
опубликовал это открытие в английском журнале "Нейчур". Немецкий перевод дал
журнал  "Цейтшрифт  фюр ангевандте хеми"  2 августа  1907  года под  броским
заголовком  "Эманация   радия.  Превращение  элементов".  Научный  мир   был
ошеломлен, ибо все знали, с какой скрупулезной точностью работает Рамзай. До
сих пор его искусство экспериментатора вызывало  к нему величайшее уважение.
Что же, неужели действительно появился еще один пример превращения элементов
с  помощью  радиоактивных  веществ?  Конечно,  было  достаточно  критических
высказываний, выражавших сомнение.
   В  июле  1908 года  мадам Кюри  и  ее  сотрудница Гледич  разгадали эту
загадку: при  воспроизведении опыта Рамзая можно  было обнаружить литий,  но
лишь тогда, когда использовались приборы из обычного лабораторного стекла. В
случае  платинового оборудования проба  на литий оказывалась  отрицательной.
Следы лития из стекла обманули даже опытного практика, Рамзая,  так что  ему
почудилась трансмутация меди в литий.
   Что поделать!  Рамзай  согласился, что  превращение  в элемент литий не
подтвердилось.  Однако в  остальном  он остался  верен своему  воззрению:  в
настоящее   время   принципиально    осуществима   трансмутация   элементов.
Возможность для такого превращения он  видел в огромной энергии, заключенной
в радиоактивном веществе. Если это подтвердится, писал Вильям Рамзай в своих
"Опытах"  вышедших в  свет  в  1908  году,  то трансмутация элементов уже не
покажется  бессмысленной  мечтой.  Тогда  окажется, что  открыт  философский
камень;  вполне  вероятно, что  осуществится  и другая  мечта  средневековых
философов, а именно: будет получен  эликсир жизни, Высказывания такого  рода
не всегда вызывали сочувствие у собратьев по  науке. Рамзая, как, впрочем, и
Крукса,  упрекали в  том, что он  хочет придать химии "средневековые черты".
Это направление непременно должно было привести к кризису в химии.
   Не  поддаваясь  таким  высказываниям,  сэр Вильям  Рамзай  разрабатывал
дальше свою теорию.  На  общем заседании химического  общества в Лондоне, 25
марта 1909  года,  в докладе "Элементы и  электроны" он  объявил, что, с его
точки  зрения,  все элементы отличаются только различным числом электронов и
потому могут превращаться  друг в  друга. Нужно только либо  отщепить,  либо
присоединить электроны.