значился  также первооткрывателем  так называемой  эмменсовой  кислоты.  Это
новое вещество должно якобы образовываться при добавлении  к дымящей азотной
кислоте  пикриновой  кислоты до  пересыщения.  Однако, как сообщила "Хемикер
цейтунг"  в 1892 году, эту  эмменсову кислоту  следует вычеркнуть  из списка
индивидуальных химических веществ,  ибо она представляет собой не  что иное,
как неизмененную пикриновую кислоту. Столь же  мало сочувствия нашел Эмменс,
когда предложил структурную формулу  магнитного железняка. Вероятно, неудачи
объяснялись  тем,  что  работы  Эмменса  не  были  лишены известного  налета
фантазии.
   Доктор  Эмменс задал себе вопрос: что же отличает  благородные металлы,
такие,  как  серебро,  золото,  платина,  от   других  металлов,  помимо  их
устойчивости?  По  его   мнению,  это  прежде  всего,   большая   плотность,
возрастающая в  ряду: серебро --  золото -- платина. Следовательно, если  бы
удалось значительно уменьшить расстояния между атомами  в металле, то  можно
было  бы беспрепятственно  получить благородные металлы, обладающие  большей
плотностью. Такова,  в общих  чертах, была  новая идея  доктора Эмменса. Эти
рассуждения навели его на  след упомянутого промежуточного элемента, который
не  был ни серебром,  ни золотом и который он назвал аргентаурум.  Из  этого
вещества  при разрыхлении его  структуры  должно якобы получаться серебро, а
при уплотнении -- золото.  Процесс этот не является чем-то  новым, он веками
протекает в природе.  Эмменс полагал, что  нашел путь к осуществлению  этого
процесса  в  лаборатории  --   заметьте,  в  своей  собственной  Argentaurum
Laboratory (адрес: Нью-Йорк, Нью-Брайтон, Центральная авеню, 20).
   Конечно,  с  такими  теориями Эмменс  попадал  в угрожающую  близость к
опороченным средневековым  методам получения  золота.  Однако  американец не
хотел называться  алхимиком. Все же от такого  прозвища некуда  было деться,
ибо Эмменс фактически предлагал способ изготовления золота!
   Для того, чтобы подтвердить свои рассуждения и показать, что его способ
"работает", 13 апреля 1897 года Эмменс  продал нью-йоркскому монетному двору
за 954 доллара  80  центов шесть  слитков сплава золота  с серебром, то есть
именно  того  самого  аргентаурума.  Каждому  появляющемуся  посетителю  или
репортеру  он с  торжествующим видом совал  в нос квитанцию. Начиная с этого
дня доктор Эмменс ежемесячно поставлял государственному монетному двору  два
слитка золота весом от 7 до  16,5 унций, то есть от 200 до 500 г. Для прессы
он  сделал громогласное заявление:  "Я уверен, что за  год  смогу  увеличить
производство  золота --  аргентаурума до  50 000 унций  в  месяц".  Нью-Йорк
бурлил. Оправдал  ли  Эмменс эти слова?  В  его  пользу  говорили  следующие
события.
   Во многих объявлениях в прессе и в  научных  журналах Эмменс  предлагал
пробы золота -- аргентаурума в 1, 2, 5 и  10 г для проверки его данных и для
научных исследований.  Цена: 75  центов за грамм. Каждый, кто  интересовался
этим  искусственным золотом,  мог купить  его  у доктора Эмменса. Спрос  был
велик. Английский физик Вильям Крукс пожелал подробнее узнать у изобретателя
об этом новом чудо-веществе. Крукс хотел доложить о нем в лондонском журнале
"Кемикл Ньюс", редактором которого он являлся.
   Среди выдающихся ученых Англии Крукс был несколько двуликой персоной. В
своей   специальной  области,  спектроскопии,  этот  физик  был  неоспоримым
авторитетом, тем  более, что  ему  принадлежала честь открытия  спектральным
путем химического элемента таллия.
   О   себе  Крукс  говорил,   что  для  него  всегда   особое  очарование
представляла туманная область между известным и неизвестным. Порой казалось,
что это можно понимать буквально, ибо Крукс  тратил также время на то, чтобы
исследовать  спиритические  явления   физическими   методами.  Это  было  бы
оправданно, если  бы физик использовал свои научные знания  для разоблачения
спиритического безобразия;  в  некоторых "высших" кругах тогдашнего общества
спиритизм грозил превратиться в модную болезнь. Однако Крукс вел себя иначе.
Его  настолько одурачили фокусы медиумов, что в итоге  он сам начал верить в
сверхъестественные силы. Он усердно регистрировал "мощные" психические силы,
которыми  сидящий в стороне медиум воздействовал на пружинные весы.  В конце
концов Крукс  поверил  также в "материализацию" умерших:  их дух возникал по
воле  медиума, который  лежал в трансе,  прикованный к тому же к  физическим
измерительным приборам. Существуют даже "фотографии духов", на которых Крукс
изображен рядом с посетителями из загробного мира.
   Естественно,   что  научное  имя  ученого  заметно  страдало  от  таких
зигзагов. Ведь  Крукс  был членом  высокочтимого  Королевского  общества,  к
которому принадлежат только самые выдающиеся научные деятели  мира. В статье
"Естествознание  и  мир  духов"  (1878  год), опубликованной  в  "Диалектике
природы", Фридрих Энгельс  насмешливо заметил  по этому поводу,  что было бы
полезнее, если  бы на эти спиритические сеансы Крукс  принес скептический ум
вместо физических приборов.
   Интересно, что  в  те  же  годы  и  Д.  И. Менделеев  соприкоснулся  со
спиритизмом.  Как  член  научной  корпорации  он  должен  был  в  Петербурге
присутствовать в качестве наблюдателя на  "заклинании духов", превратившемся
в эпидемию, и мог в  этом случае  проверить факты, описанные Круксом. В 1876
году  русский  ученый пришел к  уничтожающему выводу: доказано,  что все так
называемые   спиритические    явления   объясняются   либо   непроизвольными
движениями, либо сознательным обманом, и что спиритизм есть суеверие.
   Крукса нельзя было переубедить, он клялся в своей правоте, указывая  на
результаты физических измерений. И как только к нему  обратились приверженцы
оккультной химии,  он заверил их  в том,  что  разделяет их  взгляды.  Таким
образом,  он казался именно  тем человеком, который мог бы поддержать такого
современного приверженца спиритизма, как Эмменс...
   Поэтому в нескольких письмах  Эмменс охотно открыл Круксу  свою великую
тайну: "гвоздем" всего является машина высокого давления, на  которую вскоре
будет  получен  патент.  С  ее  помощью  куски  серебра подвергаются сильным
механическим ударам, чтобы путем сжатия превратиться в аргентаурум и наконец
-- в золото.
   Однако  Крукс  стал  осторожнее   --  ведь  прошло  30  лет  после  его
злоключений  со спиритизмом  -- и потребовал, прежде  всего, точных  рабочих
прописей.  Слегка уязвленный  Эмменс  отвечал,  что  если  Крукс  хочет  сам
провести  эксперимент,  пусть он  подвергнет  мексиканский серебряный доллар
подобным ударам  в стальном цилиндре при низких температурах.  Такой процесс
якобы  в  больших масштабах  он  практикует  сейчас с  помощью  своей машины
высокого давления, которая концентрирует давление, как увеличительное стекло
концентрирует  солнечные  лучи. Эмменс  уверял,  что если  достаточно  долго
ударять по монете, то обязательно можно будет установить большее или меньшее
повышение содержания золота.
   С  серебром из  Мексики  дело  обстоит особо, о  чем нам  известно,  со
времени месье  Тиффро.  Мексиканские  серебряные доллары и были,  собственно
говоря, "производственной тайной" доктора Эмменса, которую он в конце концов