Амбагань пробыл вождем киданей уже три года и должен был смениться.

Тогда он собрал прочих вождей на сейм и отрубил им головы, которые потом
выставил на границе. Себя он объявил "Небесным императором", свою жену -
"Земной императрицей" [†21] и продолжил свои завоевания, подчинив племена
шивэй и увань в Северной Маньчжурии и чжурчжэней в Приморье.

Дальнейшие действия Амбаганя сводились к подчинению соседних племен. Татабы
покорились в 911 г., приамурское племя уги - в 915 г., но окончательная
победа над лесовиками была достигнута только в конце 919 г. В 912 г. Елюй
Амбагань попытался овладеть Хэбэем, где полководец Лю Шоу-гуань вздумал
объявить себя императором. Эта попытка не имела успеха только из-за того,
что против Амбаганя восстали его родные братья. Год спустя они были
схвачены, но поход не удался, а за это время шатоский претендент Ли
Цунь-сюй завоевал Хэбэй и поймал узурпатора Лю Шоу-гуаня.

Собравшись с силами, Елюй Амбагань в 916 г. предпринял попытку замирить
запад - тюрок (шато), Духунь (видимо, уйгурское племя хунь, осевшее после
разгрома Уйгурии в китайских владениях) и дансянов (о них будет длинный
разговор ниже). Согласно придворной киданьской истории "Ляо-ши", это ему
удалось, но на самом деле он потерпел поражение от шатосцев и быстро
убрался в Маньчжурию [†22]. После этого кидани активно вели войну против
шато, но несколько странным образом: они грабили и угоняли в рабство
население Хэбэя, состоявшее не из шато, а из китайцев. Шато же, выступая
против киданей, становились в позу защитника китайских крестьян от жестоких
варваров. Таким образом Амбагань, сам того не желая, способствовал победе
шатоских войск и восстановлению империи Тан в виде Поздней Тан, что и
произошло в 923 г.

Потерпев неудачу на юге, Амбагань решил компенсировать себя в степи. В 924
г. он с сильным войском выступил на запад - против тогонов, дансянов и
цзубу [†23]. Можно думать, что он стремился охватить с севера владения
своего соперника - империи Поздней Тан - и прижать шатосцев к собственно
китайским территориям. Описание похода в истории династии Ляо весьма
невразумительно. Сообщается, что был бой у горы Су-кум, но где эта гора и с
кем был бой - неясно, на цзубу был послан отдельный отряд под командованием
принца крови.

Принц и его войско разграбили всю область, населенную цзубу, и покорили
племена мемена на хребтах Хомушэ (?!) и Феотутшань [†24].

Если гипотетически допустить, что Хомушэ - это Хамар-дабан [получится, что киданьские войска опустошили всю Восточную Монголию, прежде
чем дошли до развалин уйгурской столицы Карабалгасуна. Елюй Амбагань
приказал выбить там на камне надпись в ознаменование своего подвига и
вернулся, не оставив даже гарнизона в опустевшей степи. Не от кого было ее
охранять, да и незачем. Желающих на нее не было. Так войска Амбаганя
проникли на юг степи до Ганьчжоу, где захватили в плен тутука (чиновника)
этого города, уйгура Бильгэ. Пленника отпустили к уйгурскому идыкуту (титул
правителя) с письмом, в котором Амбагань предложил уйгурам вернуться на
свою родину, т.е. в долину Орхона, так как ему безразлично, будут ли эти
земли принадлежать киданям или уйгурам. Правитель Уйгурии отказался,
сославшись на то, что его народ привык к новой родине и доволен тем, что
имеет [†25]. Равным образом не претендовали на степь и кыргызы. Они давно
покинули ее и ушли в благодатную Минусинскую котловину, где они могли жить
оседло, заниматься земледелием и скотоводством, а не кочевать.

Не странно ли, что степь, до IX в. представлявшая яблоко раздора между
могучими народами, вдруг в Х в. перестала интересовать соседние державы?
Этот вопрос столь важен, что мы уделим ему особое внимание [†26].

Последний успехом Елюя Амбаганя было завоевание царства Бохай [†27]. Б
начале 926 г. сдалось на милость победителя правительство, а осенью было
подавлено восстание населения. Кидани истребили царский род, увели
аристократию в свою столицу, а простых людей массами ссылали в пустующие
области, отрывая их от родной почвы. В начале 927 г. Елюй Амбагань умер,
оставив наследнику Дэгуану уже не призрачную власть вождя над племенным
союзом, а престол большого царства, которое с 916 г. стало именовать себя
империей. У этой новорожденной империи было много сил и немало врагов.

Наиболее опасными противниками киданей были все-таки шато. После разгрома
династии Лян все южнокитайские правители областей принесли покорность
обновленной династии Тан, за исключением царства Шу (в Сычуани). В Шу было
30 тыс. воинов, но когда в 925 г. туда прибыли танские войска, они сдались
без боя. Южные китайцы разучились воевать. Но они не разучились клеветать,
и по наветам приближенных танский император Ли Цунь-сюй казнил своих самых
верных соратников. Уцелел только полководец Ли Сы-юань. Он поднял восстание
против придворных евнухов и фаворитов. В 926 г. войска перешли на сторону
полководца, а императора убили его же любимцы, которых Ли Сы-юань по
вступлении в столицу пересажал, наведя тем самым порядок. Амбагань хотел
было воспользоваться беспорядками у соседа и задержал шатоского посла,
требуя от империи Поздней Тан уступки Хэбэя, но получил отказ [†28]. С
этого времени стало ясно, что столкновение двух китаизированных варварских
империй неизбежно, но смерть Амбаганя отсрочила конфликт.

Теперь, оглядевшись по сторонам, мы имеем право поставить важный вопрос:
как рассматривать киданьское государство (в полном смысле этого слова) -
как наследника кочевых держав Центральной Азии или как периферийный вариант
китайской империи? Сами китайцы считали киданей варварами. Виттфогель [в уже цитированной книге считает их настолько китаизированными, что
объединяет их в один культурный круг с Китаем как провинциальную империю,
которых в тот век было десять. Единственным отличием киданьской империи,
получившей китайское наименование Ляо, было то, что она до конца осталась
независимым государством, тогда как все прочие были поглощены
национально-китайской империей Сун во второй половине Х в. Так ли это?

Прежде всего нужно отказаться от мысли, что киданьское царство продолжало
или стремилось продолжать традиции каганатов. Из примитивного племенного
союза Кидань стала не военно-демократическим элем [†29], а феодальной
империей. Основным занятием населения сделалось не скотоводство, а