как деньги. Макроэкономика и микроэкономика суть альтернативные методы, при
помощи которых мы пытаемся справиться с трудностями, связанными с тем, что при
изучении столь сложного феномена, как рынок, мы никогда не владеем всей
фактической информацией, которая необходима для его исчерпывающего объяснения.
Макроэкономика пытается преодолеть эту трудность, обращаясь к агрегированным и
средним величинам, которые статистически доступны. Подобный подход дает
полезное приближение к фактическому положению дел, но в качестве
теоретического объяснения причинно-следственных связей он неудовлетворителен и
подчас вводит в заблуждение, так как устанавливая эмпирически наблюдаемые
корреляции, не предоставляет никаких оснований для веры в то, что они будут
существовать всегда.
 Альтернативный, микроэкономический подход, который предпочитаю я, опирается
на построение моделей, преодолевающих проблему нашего неизбежного незнания
всех имеющих значение фактов путем "сокращения масштаба" -- то есть путем
уменьшения числа независимых переменных до минимума, который необходим для
формирования структуры, способной воспроизводить все типы изменений и сдвигов,
которые присущи рыночной системе. Как я пытался объяснить более подробно в
другой работе [F.A. Hayek, Studies in Philosophy, Politics and Economics,
Routledge &Kegan Paul, London and Chicago, 1967], с помощью этой техники могут
осуществляться только предсказания, названные мной "структурными" (pattern
predictions); она неспособна предсказывать конкретные события, на что, как я
полагаю, ошибочно претендует макроэкономика. >
Я расхожусь с большинством других монетаристов и в частности, с ведущим
представителем этой школы профессором Милтоном Фридманом в том, что считаю
простую количественную теорию денег даже для ситуаций, где на данной
территории применяется только один вид валюты, всего лишь полезной, при этом
весьма грубой, попыткой приблизиться к действительно адекватно объяснению.
Она, однако, становится совершенно бесполезной, когда на определенной
территории одновременно используются несколько конкурирующих видов денег. Хотя
этот недостаток становится серьезным только в ситуации множественности
конкурирующих валют, которую мы здесь рассматриваем, феномен замены одних
вещей, считающихся в теории деньгами, другими, которые теория не считает
таковыми, неизбежно нарушает строгость ее выводов.
Главный недостаток монетаристской школы состоит, мне кажется, в том, что,
подчеркивая влияние изменений в количестве денег на общий уровень цен, она
целиком сосредотачивается на пагубном влиянии инфляции и дефляции на
отношениях между должниками и кредиторами, игнорируя еще более важные и
вредные последствия вливаний и изъятий денег из обращения на структуру
относительных цен и проистекающих из них неэффективное размещение ресурсов, в
особенности же -- дезориентацию инвестиций.
Здесь не место рассматривать во всей полноте теоретические тонкости, по поводу
которых существуют значительные разногласия внутри самой монетаристской школы,
хотя эти тонкости крайне важны для оценки результатов наших предложений. Мое
принципиальное возражение против чисто количественной теории денег состоит в
том, что даже при единственной валюте, обращающейся на данной территории, не
существует, строго говоря, такой вещи, как данное количество денег и что любая
попытка разграничить существующие группы средств обмена, выраженные в терминах
единственной денежной единицы, так как будто они являются однородными или
полностью взаимозаменяемыми, обманчива даже в обычной ситуации. Это возражение
приобретает, разумеется, решающее значение, когда речь идет о нескольких
конкурирующих валютах.
Стабильный уровень цен, высокий и устойчивый уровень занятости не требуют или
не допускают, чтобы общее количество денег оставалось постоянным или
изменялось в постоянном темпе. Требуется нечто похожее и вместе с тем
отличающееся по сути, а именно, чтобы количество денег (или, скорее,
совокупная ценность всех наиболее ликвидных активов) удерживалось бы на таком
уровне, чтобы люди не стремились сокращать или увеличивать свои расходы с
целью приспособления размеров остатков наличности к изменившимся предпочтениям
ликвидности. Поддержание массы денег постоянной не означает, что их приток
должен оставаться постоянным: ведь чтобы заставить его вести себя желаемым
образом, предложение денег должно обладать значительной эластичностью. При
управлении денежными средствами достижение строго определенного объема денег в
обращении не может считаться конечной целью даже в случае существования
территориального эмитента-монополиста. Тем более это является неверным в
условиях конкурирующих эмиссий. То, чего нужно добиваться -- это определения
необходимого количества денег -- такого, при котором цены будут оставаться
постоянными. Никакая власть не может заранее установить "оптимального
количества денег", выявить это может только рынок. Оно может быть обеспечено
только продажей и покупкой по фиксированным ценам набора товаров, совокупную
цену которых мы хотим сохранить стабильной.
Что касается предложения профессора Фридмана о законодательном установлении
предельной нормы эмиссии, выше которой эмитенту-монополисту не будет позволено
увеличивать количество денег в обращении, я могу только сказать, что не хотел
бы быть свидетелем того, что случится, если в условиях действия такого
стандарта когда-либо окажется известно, что объем денег в обращении
приближается к установленному законом верхнему пределу и поэтому возросшая
потребность в ликвидных средствах не может быть удовлетворена. <К такой
ситуации применима классическая формулировка Уолтера Бэджгота [3,
предпоследний абзац]: "При чувствительном состоянии английского денежного
рынка приближение к законодательно установленной норме резервов, несомненно,
возбудило бы панику; если законом предусматривается одна треть, то в момент,
когда банки приблизятся к одной трети, возникнет тревога, которая начнет
распространяться как по мановению руки".>
Почему индексация не заменяет стабильной валюты
Обычно подчеркивают наиболее широко и болезненно ощущаемые пагубные
последствия, которые вызывает инфляция, а именно -- ее влияние на отношения
между должниками и кредиторами, в особенности для получателей фиксированных
доходов. Это привело к предположению, что подобные последствия могут быть
смягчены, если оговорить долгосрочные обязательства в терминах "табличного
стандарта", то есть непрерывно корректировать номинальную сумму долга в
соответствии с изменениями индекса цен. Разумеется, верно, что такая практика
устранит наиболее вопиющие проявления несправедливости, возникающие из-за
инфляции и смягчит наиболее тяжкие страдания, непосредственно вызываемые ею.
Но это далеко не самый страшный ущерб, наносимый инфляцией. Принятие такого
паллиатива для "лечения" некоторых симптомов, вероятно, ослабит общественное
сопротивление инфляции, тем самым продлив и усугубив ее. В долгосрочной
перспективе это значительно увеличит экономический ущерб и, в особенности,
страдания, причиняемые безработицей, которую влечет за собой инфляция.
Каждый, разумеется, знает, что инфляция влияет не на все цены одновременно, но
заставляет разные цены подниматься в определенной последовательности и потому