меняет соотношения между ними, хотя привычная статистика изменения средних цен
скрывает сдвиги в относительных ценах. Изменение относительных доходов -- один
из наиболее явных при поверхностном наблюдении эффектов искажения всей
структуры относительных цен. Но в долгосрочной перспективе еще более пагубное
для функционирования всей экономики последствие, которое, в конечном счете,
делает систему свободного рынка неработоспособной, заключается в том, что
искаженная структура цен порождает неэффективное использование ресурсов,
отвлекая рабочую силу и другие факторы производства (в особенности, капитал) в
сферы, остающиеся прибыльными только в условиях ускоряющейся инфляции. Именно
этот эффект создает главные волны безработицы <Замечательное признание этой
основополагающей истины содержится в начальных абзацах итогового коммюнике
совещания "Большой шестерки" на Даунинг-стрит 8 мая 1977 г., проходившего под
председательством премьер-министра Соединенного королевства при участии
президента США, канцлера Западной Германии, президента Франции,
премьер-министра Японии и премьер-министра Италии. В первых строках говорится:
"Инфляция -- не лекарство от безработицы, а одна из ее главных причин". Это
истина, за которую я боролся почти в одиночку более сорока лет. Однако, к
несчастью, такая формулировка упрощает проблему. Во многих случаях инфляция
действительно приводит к временному сокращению безработицы, но только ценой
возрастания безработицы позднее. Именно это делает инфляцию столь
соблазнительной, политически - почти неотразимой, и, по этой же причине,
особенно коварной.>, но экономисты, использующие макроэкономический подход,
обычно либо пренебрегают, либо недооценивают его.
Этот тяжелейший ущерб, наносимый инфляцией, ни в коей мере не устраняется
индексированием. В самом деле, правительственные меры такого рода, облегчающие
жизнь в условиях инфляции, в конечном счете, должны вести к ухудшению
положения. Безусловно, они не облегчают борьбу с инфляцией, поскольку люди
меньше осознают, что именно инфляции они обязаны своими страданиями.
Совершенно неоправданно предположение профессора Фридмана о том, что
"...устраняя искажения в системе относительных цен, вызванные инфляцией,
широкое распространение пунктов о повышении оплаты в соответствии с ростом
стоимости жизни в трудовых контрактах облегчит для публики распознавание
изменений темпов инфляции, тем самым, сократив временной лаг приспособления к
подобным переменам и придав, таким образом, большую чувствительность и
гибкость номинальному уровню цен" .
Такое сопротивление инфляции, при смягчении некоторых видимых ее эффектов,
будет слабее, а продолжаться она будет, соответственно, дольше.
Правда, профессор Фридман открыто отвергает любые предположения, что
индексация является заменой стабильных денег , но он пытается
сделать ее более терпимой в краткосрочной перспективе, а я считаю любое
подобное предприятие чрезвычайно опасным. Несмотря на его отрицание, мне
кажется, что до некоторой степени это даже ускорит инфляцию. Это безусловно,
укрепит требования отдельных групп рабочих, чья реальная зарплата должна
упасть <поскольку соответствующий вид труда становится менее ценными>,
сохранить неизменной их реальную заработную плату. Но это означает, что всякое
повышение чьих-либо ставок заработной платы относительно остальных будет
оборачиваться ростом номинальных ставок у всех работников, за исключением
самых низкооплачиваемых, а это само по себе сделает продолжение инфляции
неизбежным.
Иными словами, мне кажется, что эти и любые другие попытки принять жесткие
цены и ставки как неизбежность и приспособить к ним денежную политику
<установка, от которой ведет свое происхождение кейнсианская экономика> есть
один из шагов, которые на первый взгляд диктуются практической необходимостью,
но в долгосрочной перспективе делающей структуру ставок заработной платы все
более и более жесткой и тем самым ведущий к разрушению рыночной экономики. Но
политические потребности сегодняшнего дня не должны волновать
ученого-экономиста. Его задача, как я не устану повторять, заключается в том,
чтобы сделать политически возможным то, что сегодня еще политически
невозможно. Решать, что можно сделать в настоящий момент, есть задача
политика, а не экономиста, который должен постоянно подчеркивать, что упорное
движение в данном направлении ведет к катастрофе.
Я полностью согласен с профессором Фридманом в вопросе о неизбежности инфляции
при существующей политической и финансовой системе. Но я уверен, что если мы
не изменим существующие политические условия, это приведет к разрушению нашей
цивилизации. В этом смысле я признаю, что мое радикальное предложение,
касающееся денег, вероятно, будет осуществимо только как часть куда более
далеко идущих изменений нашей политической системы. Но часть эта -- весьма
существенная и в недалеком будущем будет признана необходимой. Две
предлагаемые мной различные реформы экономического и политического порядка
 в действительности являются,
взаимодополняющими: тип денежной системы, которую я предлагаю, возможен только
в условиях ограниченного правления, а ограничение власти правительства может
потребовать чтобы оно было лишено и монополии на эмиссию денег. В сущности,
второе должно с неизбежностью следовать из первого.
Исторические свидетельства
Профессор Фридман с тех пор <в интервью журналу Reason, IX: 34, New York,
August 1977, p. 26> более полно разъяснил свои сомнения по поводу
действенности моего предложения и заявил, что "у нас достаточно эмпирических и
исторических данных, показывающих, что эти надежды <т.е. мои -- Ф. Хайек> на
самом деле не могут оправдаться, что частные валюты с надежной покупательной
способностью не вытеснят правительственные валюты".
Я не могу найти свидетельств о том, что какому-то средству обмена, похожему на
валюту, о которой идет здесь речь, то есть валюту, о которой публика знала,
что ее эмитент может продолжать свой бизнес только при условии, что он
поддерживает ее ценность на постоянном уровне, на валюту, которую можно было
использовать во всех обычных банковских операциях и которая признавалась
законом в качестве инструмента для заключения контрактов, ведения
бухгалтерского учета и совершения расчетов, не было отдано предпочтение перед
обесценивающейся официальной валютой. Таких свидетельств нет просто потому,
что такой ситуации, по-видимому, никогда не существовало. Вполне возможно, что
во многих странах выпуск такой валюты формально не запрещен, но остальные
условия, как правило, отсутствуют. И каждый знает, что если такой частный
эксперимент будет обещать успех, правительства сразу же вмешаются, чтобы этому
воспрепятствовать.
Если попытаться найти исторические свидетельства, возможного поведения людей в
ситуации, когда они могут свободно выбирать используемую валюту, то вытеснение
фунта стерлингов с арены международной торговли, где он служил общей денежной